Аликбер Аликберов: «На рынках стран Ближнего Востока все чаще можно увидеть продукцию с Северного Кавказа»

По оценке большинства ведущих экспертов, ее сила и мощь способны сдвинуть однополярный мир в точку равенства и баланса. Как это происходит, какую роль играет сотрудничество со странами Ближнего Востока и конкретно с Северным Кавказом «Вестнику» рассказал заместитель директора Института востоковедения РАН Аликбер Аликберов.

Россия после развала СССР испытала на себе так называемый «транзит» (transition) — переход от одной формации к другой, демократической, а на самом деле — беспрецедентную общественно-политическую и социально-экономическую трансформацию. В этот период стране некогда было оглядываться по сторонам, нужно было обеспечивать первоочередные потребности населения, регулировать сложные процессы внутри государства, приспосабливаться к новым условиям, на ходу проводить необходимые реформы. На начальных этапах трансформации мы были обращены внутрь себя, решали, прежде всего, свои внутренние проблемы, и не только экономические. И только по мере решения этих проблем пришло понимание, что без международного экономического сотрудничества, взаимодополняющей кооперации, в первую очередь с соседними странами, полноценное развитие невозможно — так уж этот мир устроен. Если желаешь развиваться и преуспевать, надо собирать камни, а не разбрасывать их. На постсоветском пространстве усилились интеграционные процессы, которые на самом деле во многом представляли собой реинтеграцию — восстановление разорванных после развала СССР хозяйственно-экономических связей. Здесь мы двигались от одного уровня интеграции к другой, более высокой: от ЕврАзЭс — к Таможенному союзу и Евразийскому экономическому союзу. На международной арене Россия также укрепилась, она стала играть важную роль в ШОС, БРИКС, G20. Большое значение приобрело сотрудничество с Китаем, Индией и большим Ближним Востоком, особенно после того, как Запад отвернулся от нас, введя санкции. На Украине, к сожалению, две интеграционные модели — европейская и евразийская — впервые столкнулись из-за конфликта интересов, хотя они должны были дополнять друг друга согласно российской концепции четырех общих пространств от Лиссабона до Владивостока. Эта концепция пришлась не по душе главному спонсору системы безопасности старой, а теперь и новой Европы — США. Недопонимание на Западе заставило Россию повернуться на Восток — это совершенно естественно при нашей географии, ведь раньше мы были чересчур увлечены Западом. Сегодня эти дисбалансы выравниваются. Россия начала свое движение на Восток по всем направлениям: налажен стратегический диалог с Китаем; в 2015 г. начата процедура приема в состав ШОС Индии и Пакистана; Турция является нашим важнейшим партнером в этом регионе — она одна обеспечивает больший внешнеторговый оборот, чем все арабские страны, вместе взятые. Мы тесно сотрудничаем также и с Ираном — после снятия с него санкций товарооборот между странами вырос чуть ли не до 80%.

Сегодня Россия возвращается на Большой Ближний Восток, но уже в новой ипостаси: если раньше она выступала донором по идеологическим основаниям, то теперь стала прагматичным игроком, последовательно отстаивающим собственные интересы. Практически все страны этого макрорегиона нуждались в защите от жесткого диктата сверхдержавы однополярного мира. Даже Россия будучи второй по своей значимости ядерной державой в мире испытывала на себе мощное давление со стороны США. А каково небольшим арабским странам? Америка с ними особенно не церемонилась, продавливала любые выгодные им решения.

Что случилось с Ираком и Ливией? Была попытка повторить этот опыт и в Сирии. Американцы виртуозно играют одновременно на всех полях, в том числе и на исламистском, хотя основной целью участия коалиции во главе США в военных операциях неизменно объявлялась борьба с международным терроризмом. Россия выступает против интервенций любого типа и во всех странах поддерживает суверенитет. Это сильная позиция, потому что она правовая. Мы против произвола сильного по отношению к слабым и за соблюдение международного права.

Приграничное сотрудничество России и Казахстана обеспечивает основную часть товарооборота между странами — порядка 80%. Этот опыт можно было распространить и на другие страны. Например, у России и Азербайджана есть большой потенциал для сотрудничества, учитывая тот факт, что в Северном Азербайджане и Дагестане живут родственные народы. Особого внимания заслуживает Каспийское море — неиспользуемый в полной мере ресурс. Потенциал взаимодействия на Каспии огромный, ведь в его бассейне расположено пять стран, и можно сразу со всеми ними развивать сотрудничество. Такая возможность есть не только у Дагестана, но и у Чечни, и у Ингушетии. Эта тема много раз обсуждалась. Как мне кажется, здесь очень важны прямые контакты глав субъектов РФ с главами этих стран, а для этого надо преодолевать инерцию мышления и страхи, причем со всех сторон. Можно брать пример с Татарстана — республика успешно развивается, является донорским регионом в отличие от территорий Северного Кавказа, которые остаются в значительной степени дотационными. Но так не может вечно продолжаться — СКФО вполне способен сам себя содержать, как уже было в истории. В регионе необходимо создать равные условия для развития бизнеса — и крупного, и мелкого, устранить административные барьеры. Нужны реформаторы, современные управленцы, грамотные технологичные решения, которые способны повысить эффективность системы.

Республики Северного Кавказа могут сыграть большую роль в стратегии импортозамещения, обеспечивая страну фруктами, ягодами, овощами, мясом и другим. Недооцененными являются и внутренние резервы. Например, в Дагестане имеются значительные изведанные запасы газа, 2/3 которых, по оценке Института экономики РАН, способны полностью обеспечить потребности всей республики, а 1/3 можно было бы отправлять на продажу.

А водные ресурсы? Сегодня «Рычал-Су», «Архыз», «Нарзан» и другие известные северокавказские марки активно освоили нишу питьевой воды в России, причем так успешно, что возвращения «Боржоми» на рынок РФ не сразу и заметили. Обсуждаются возможности поставок питьевой воды в государства Ближнего Востока: ее запасы на Северном Кавказе значительные, это естественный возобновляемый ресурс.

На рынках стран Ближнего Востока часто можно увидеть горный мед из Дагестана — он там очень высоко ценится, как, впрочем, и в России. Так что, если организовать кооперацию, грамотно выстроить систему, можно расширять возможности использования внутренних резервов региона. Или, например, природный камень — весь Кавказ состоит из него. Все чаще в нашей стране можно видеть частные дома и общественные здания, облицованные дагестанским камнем или осетинским доломитом. Это не только поставка материала, но и транспортные услуги, а также монтаж, которые осуществляют выходцы с Северного Кавказа. Основной резерв СКФО — его трудовые ресурсы. Пока избыточная рабочая сила региона воспринимается как социальная проблема, связанная с безработицей. А ведь проблема в другом — правильном перераспределении этих ресурсов. Все можно обустроить, если государство и субъекты Федерации смогут найти оптимальные механизмы взаимодействия ради общего блага.