«Борман из фильма о Штирлице и звезда авторской песни» — это о Визборе знают все, даже те, кто родился уже в XXI веке. Кем же он был на самом деле? В двух словах не ответишь, поскольку личность такого масштаба не сводится к простой формуле. За одну земную жизнь он примерил на себя десятки профессий, киноролей и творческих ипостасей, истоптал тысячи дорог. «Юрий Визбор и Кавказ» — только одна страница этой пестрой и удивительной судьбы. Только одна, но от этого не менее интересная.

Человек многочисленных дарований, Визбор смело брался за самые разные дела. Однажды на встрече со зрителями он сам перечислил все, что умеет: «Я рыбачил, стоял с перфоратором смену, менял штуцера на нефтедобыче, подучивался навигаторскому делу, водил самолет, участвовал во взрывных работах, снимал на зимовках показания с приборов, был киноактером, фотографии выставлял в Доме журналиста, прыгал с парашютом, стоял на границе в наряде, служил радистом и заработал первый класс, ремонтировал моторы, водил яхту, выступал с концертами, чинил радиоаппаратуру, тренировал горнолыжников, был учителем в школе, работал на лесоповале, водил в горах и на севере альпинистские и туристские группы, строил дома, занимался подводным плаванием. Я еще журналист. Все это я делал во имя своей основной и единственной профессии. Во имя и для нее. И еще я сочинял песни, рассказы, пьесы, стихи».

Да, в середине прошлого века журналистика была именно такой: надо было мотаться из конца в конец страны, жить в дороге, «влезать в шкуру» людей, о которых пишешь. Если, конечно, ты настоящий журналист. А Юрий Визбор им был: «Я люблю своих героев, и я их знаю. Я не могу писать, и не писал никогда, и не буду писать о том, чего я не знаю, и о том, чего я не видел, и о том, во что я не верю». Из этой журналистской честности по отношению к факту и человеку и вышел Визбор — бард, поэт, исполнитель.

Вальс или инструкция по хранению лыж?
В горы и альпинистов Визбор верил с давних пор — еще со времен обучения в Московском государственном педагогическом институте. Из тридцати человек на первом курсе мужчин было лишь двое. И Юре Визбору пришлось волей-неволей становиться универсалом: он выступал за филологический факультет по одиннадцати видам спорта, а за институт — шести. Тогда же увлекся альпинизмом. Летом проводил одну-две смены в альплагерях, параллельно окончил Школу инструкторов альпинизма и горного туризма. А в конце 1950-х любовь к горам совершенно закономерно привела Визбора к горным лыжам. Именно тогда родился знаменитый «Домбайский вальс» — своеобразный гимн альпинистов, который и сегодня поют те, кто приехал штурмовать кавказские вершины.

История создания этой песни-легенды сохранилась в автобиографии Юрия Визбора. В 1961 году с компанией ученых он поднялся в хижину над Алибекским ледником. Этот небольшой домик был предназначен для начала восхождений или горнолыжного катания. В составе группы оказались физики — нобелевский лауреат Игорь Тамм и академик Дмитрий Блохинцев. С неповторимым юмором Визбор передает комическую ситуацию, которая случилась сразу после подъема: «Когда мы подошли к хижине, навстречу вышла хозяйка и голосом, которым спрашивают в толпе: «Нет ли среди присутствующих врача?» — спросила: «Товарищи! Нет ли среди подошедших людей с техническим образованием?» Ну, все, естественно, обратили свои взгляды на обоих академиков, которые как физики обладают техническим образованием. Выяснилось, что на хижине этой сломался движок — двигатель Л-3, который давал ток. Подталкиваемые альпинистами, оба корифея науки были загнаны в такой закуток, где стоял этот Л-3. Его осветили многочисленными фонарями. Нобелевский лауреат Игорь Тамм при гробовом молчании долгое время рассматривал стоящее перед ним. Потом, обратясь к Блохинцеву, сказал: «Дмитрий Иванович! Это ведь, по-моему, двигатель внутреннего сгорания!» На что Блохинцев сказал: «Да, вы знаете, и очень оригинальной конструкции!» Ну, вот на этом, собственно говоря, помощь со стороны Академии наук была закончена. На другой день пришел механик и починил двигатель.

В этой хижине и в этих горах была написана песня, которая потом стала известна под названием «Домбайский вальс». Несмотря на чрезвычайную популярность песни опытные лыжники часто упрекали автора за первую строчку: «Лыжи у печки стоят...» Дескать, лыжи у печки ставить нельзя — в связи с тем, что они рассыхаются. Визбор возражал, что, во-первых, не думал сочинять инструкцию по хранению лыж. А во-вторых, описал реально существующее место — хижину на Алибекском леднике: «Тaм как раз лыжи возле печки ставятся».

Пушкин с рюкзаком и ледорубом
МГПИ, в котором учился Юрий Визбор, в шутку расшифровывали как Московский государственный певческий институт: из его стен вышло немало будущих корифеев авторской песни — Юлий Ким, Ада Якушева, Евгений Клячкин, Юрий Ряшенцев. Но первым среди равных был, конечно, Визбор.

«Вот таким Пушкиным в бардовском деле был, безусловно, Юра, — рассказывает поэт Юлий Ким в фильме, посвященном знаменитому однокурснику. — Я думаю, что именно и только он, потому что он был универсален. Он выдал весь спектр основных интонаций бардовской песни, любой лирики: саркастической, любовной, романтической — первый. И он, как сказано о нем, задал тон первым гитарам».

Первое очарование Кавказскими горами пришло к Визбору еще в начале 1950-х — на свет появились песни «Теберда, Теберда, голубая вода», «В облаках стоят вершины», «Синей дымкою горы подернулись». В них горы предстают одухотворенными существами, прекрасными, неповторимыми и разными.

За обидно короткую жизнь — всего полвека — Визбор успел написать почти 400 песен. Добрая половина из них посвящена восхождениям и мужской дружбе, которую он боготворил. В образной системе Визбора горы — это не только эстетический объект, но и специально созданный природой инструмент, с помощью которого человек «возделывает сам себя, засевает поле своей судьбы мужеством, взращивает мощные и прекрасные всходы». В классической «Песне альпинистов» воспеты товарищество, сила характера и умение побеждать — прежде всего, самого себя:

«Вот это для мужчин — рюкзак и ледоруб.
И нет таких причин, чтоб не вступать в игру,
А есть такой закон: движение вперед,
И кто с ним не знаком, навряд ли нас поймет.

Прощайте вы, прощайте, писать не обещайте,
Но обещайте помнить и не гасить костры.
До после восхождения, до будущей горы.
До после восхождения, до будущей горы.

И нет там ничего — ни золота, ни руд,
Там только-то всего, что гребень слишком крут.
И слышен сердца стук, и страшен снегопад,
И очень дорог друг, и слишком близок ад.

Но есть такое там — и этим путь хорош —
Чего в других местах не купишь, не найдешь.
С утра подъем, с утра, и до вершины бой.
Отыщешь ты в горах победу над собой».

Юрий Визбор.jpg

Мастер-класс для очкариков
Песенный и поэтический дар Юрия Визбора — исключительно созидательный и конструктивный. Именно он породил жанр «песни у костра» и саму культуру общего пения. Во времена самого махрового застоя бард ненавязчиво указал соотечественникам выход из затхлой кухни, где только пьют и проклинают власть. И эта дорога вела в большой мир — там можно радоваться, любоваться красотами гор и равнин, грести, плавать, зарастать бородой и спасаться от комаров.

«Вместо саморазрушения он предложил созидание, причем совершенно лояльное к власти: туризм, спорт, коллективное преодоление себя, — резюмирует эссеист Андрей Архангельский в юбилейной статье «Человек костра и гитары». — А вышло вот что: он увел целое поколение за собой, в горы, в дорогу, и тем самым спас всех этих людей от густого брежневского маразма, одновременно прививая им абсолютно космополитические ценности. Его песни были для того, чтобы любой прыщавый изнеженный интеллигент в очках тоже мог ощутить вкус и преимущество мужского существования и, благородно сняв куртку, укрыть плечи соседки-однокурсницы. Эти песни можно было продолжить самому, переделать, в конце концов, даже присвоить — без опасения, что уличат в воровстве».

Среди других творческих открытий Юрию Визбору принадлежит заслуга создания жанров звучащей журналистики. В 1962 году начала вещание радиостанция «Юность», которую Визбор придумал с коллегой Борисом Абакумовым, набросав примерный план на пачке папирос «Беломор». Стиль молодежной станции очень сильно отличался от казенного эфира и трескучего словоблудия, которое граждане привыкли слышать из своих приемников. Советское радио впервые заговорило человеческим языком, обращаясь к каждому конкретному слушателю, вступая в диалог.

Поговорим о странностях любви
Но и это были еще не все «ноу-хау» Юрия Визбора. С 1964 года совместно с группой единомышленников он начал издавать журнал «Кругозор», в котором разработал уникальный жанр песни-репортажа. В журнал были вложены шесть-семь гибких пластинок голубого или серого цвета. Поставив их на проигрыватель, читатель мог прослушать интервью с каким-нибудь героическим полярником или моряком, взятое «в естественной среде», а на закуску — песню Визбора на ту же тему. Чтобы осуществить эту идею, коллегам пришлось долго убеждать начальство, уговаривая его потратить большие валютные деньги на специальную французскую машину по производству нейлоновых пластинок. Редакция сразу полюбила свое детище, которое прозвала «журналом с дыркой в голове», однако сомневалась, как оно будет принято публикой. Но когда из Владивостока пришел телекс о том, что в городе ограблен киоск «Союзпечати» и изъяты двести номеров «Кругозора», Визбор понял, что находится на правильном пути, и продолжил публиковать песни в журнале.

А репортажи он готов был вести отовсюду. Историки радио вспоминают, как в 1964 году, освещая открытие новой горнолыжной трассы в Домбае, Юрий Визбор надел репортерский магнитофон через плечо, встал на лыжи и проехал с включенным микрофоном от вершины горы до ее подножия. Все звуки и синхронные переживания во время спуска составили основу этого уникального репортажа. Журналистские находки Визбора и сегодня кажутся смелыми и современными. А «визборовский формат», будь он проанализирован и творчески переработан, мог бы дать нынешнему русскоязычному эфиру второе дыхание.

«Сейчас жуткий кризис и мучительные поиски жанра в государственном и коммерческом радиовещании, — сетует журналист «Огонька» Вахит Исмаилов. — Станции ищут и не могут найти единственно верную интонацию: не хамский отвяз, но и не официоз; не заигрывание, но и не высокомерие; не копирование чужих стандартов — но и не кондовое «наше». Между тем однажды такая интонация уже была найдена в русском эфире. Это то, что ухитрялся в самые черные подцензурные времена делать Визбор на радиостанции «Юность» и в журнале «Кругозор».

«Война — мой личный враг»
У Юрия Визбора есть журналистские очерки и художественные повести, вдохновленные Кавказом. В свое время они были недооценены — все заслонила бардовская известность, а потом кинематографическая слава «рейхсляйтера Мартина Бормана». Даже дети узнавали его на улицах, цеплялись за фалды и кричали: «Дяденька Борман!» Между тем сейчас наш современник с некоторым изумлением открывает в Визборе сильного и самобытного прозаика. Темы, за которые он берется, часто экзотичны, текст крепкий и емкий, а манера письма ориентирована на такие литературные авторитеты 1950-1960-х годов, как Ремарк и Хемингуэй. «Я — березовая ветка, выросшая из старого винтовочного приклада. Война — мой личный враг», — сказал о себе и своем поколении Юрий Визбор, имея в виду детей войны. Не удивительно, что предметом его специального изучения стало военное прошлое Кавказа, тем более, что еще живы были люди, которые могли передать его без домыслов и искажений. В 1968 году вышли очерки «Легенда седого Эльбруса», «Бечо — трасса мужества» и «Над Кавказом — знамя красное». В них журналист Визбор рассказал о двух беспрецедентных операциях с участием советских альпинистов. Во время первой из них в июле 1942 года были переправлены через Главный Кавказский хребет полторы тысячи мирных жителей. Немцы в это время прорвали оборону в районе Ростова, подошли к Кавказу и рвались к грозненской и бакинской нефти. Они бросали в наступление свои отборные части, в том числе альпийскую дивизию, которую комплектовали опытными спортсменами. Наши альпинисты сумели без единой жертвы вывести работников Тырныаузского молибденового комбината из-под удара врага.

Вторая операция состоялась в феврале 1943 года. Три отряда альпинистов сорвали с вершины Эльбруса два черно-красных немецких знамени, установленных полгода назад с большой помпой. Геббельсовская пропаганда шумно разрекламировала это событие как чрезвычайный подвиг. Несмотря на август, егери на фашистских снимках почему-то имели заснеженные рты и брови. Да и фраза «покоренный Эльбрус венчает конец павшего Кавказа» отражала, скорее, мечту, чем действительный факт. При этом капитан Гротт, который руководил «героями», до войны участвовал в альпинистских восхождениях на Кавказ. Несмотря на жестокую непогоду, опасность вражеского обстрела, недостаток продовольствия и самодельную экипировку советские альпинисты справились с заданием, водрузив над Эльбрусом красное знамя.

Визбор передал живые рассказы участников событий, сохранив разговорный стиль повествования и не «убив» подлинность свидетельств сухой литературной правкой. Сила духа этих людей, их братство и взаимовыручка были непререкаемыми эталонами для автора очерка. Не потому ли он из года в год возвращался в горы, чтобы отыскать здесь это «содружество высоких параллелей», которого так не хватало в сытой и благополучной Москве?

Страшнее лавины
«Тепло от только что сделанной работы наполняет меня. Я чувствую невесть откуда взявшуюся радость. Интересно, что бы я сделал, если бы в моей жизни не было гор? Что бы я мог узнать про себя?» — вопрошает себя герой повести Визбора «Завтрак с видом на Эльбрус», едва не сорвавшись в пропасть. А в очерке 1978 года «Лучше гор — только горы!» Юрий Визбор формулирует нравственную максиму: «Скверный человек может быть очень хорошим ученым. Но хороший альпинист не имеет права не быть — или не стать — хорошим человеком». Визбор убежден, что горы выявляют фундаментальные качества души.

В этом же очерке он рассказывает реальную историю о людях, проваливших экзамен на прочность. На Чегетской горнолыжной трассе Кавказа в разгар яркого солнечного дня и чудесных мартовских катаний стало известно, что инструктор альплагеря «Шхельда» Евгений Зарх попал в лавину. Заслуженный мастер спорта Алексей Малеинов тут же отправил на спасательные работы три отделения альпинистов: «В пятом часу мы поднялись на верхнюю станцию канатной дороги, захватив с собой лопаты, фонари, канистры с водой, лавинные щупы и другое печальное снаряжение спасательных работ. Мы заскользили на лыжах, траверсируя снежный склон, направляясь к месту аварии. Через несколько минут мы неожиданно увидели две колонны людей — ниже нас и выше нас, которые медленно тянулись к верхней станции канатной дороги. Это было ужасно! Они бросили поиски человека и уходили, торопясь к ужину. Мы остановились. «Товарищи! — закричал кто-то из нашей группы. — Вы бросаете человека! В лавинах люди иногда живут сутками! Как вам не стыдно?» Ветер рвал слова, но обе колонны явно слышали кричащего. Никто не остановился. Они упорно уходили, изредка поглядывая в нашу сторону. Один из наших «стариков», человек бурного темперамента, выхватил из-за пазухи ракетницу тем жестом, которым не раз выхватывал пистолет ТТ в партизанские свои годы, и начал стрелять по нижней колонне. Он стрелял и кричал, и, славу богу, что в его руках была лишь ракетница. Никто так и не остановился». Друзьям так и не удалось раскопать Женю. Позже они узнали, что он погиб сразу, не мучаясь. Но это нисколько не оправдывало тех, ушедших.

Такое вот кино
Горнолыжную тему Юрий Визбор развивал и в кинематографе. В 1977 году снялся в фильме Свердловской киностудии «Миг удачи» в роли тренера сборной СССР по горным лыжам Павла Юрасова. Работа над ролью была тем более интересна, что к этому времени он успел несколько зим проработать настоящим тренером в международном лагере на Кавказе. Во время съемок актеров, изображавших «чемпионов», на трассах дублировали известные горнолыжники.

Ранее, в 1970 году, по сценарию Визбора был отснят документальный фильм «Спуститься с Чегета». Камера детально отслеживает, как новички, впервые вставшие на горные лыжи, преодолевают страх и от первых неловких движений на крутой лыжне переходят к ощущению скорости, красоты человеческого тела и духа. «Фильмы про альпинистов снимать нелегко, — признавался Визбор в интервью 1982 года журналу «Спортивная жизнь России». — Поскольку в горах не только актерам, но и операторам, осветителям, режиссеру действовать крайне трудно. У нас я не припомню актеров — альпинистов по своему увлечению. А фальшь на экране видна весьма отчетливо. И она отталкивает зрителя. Это первое. И второе — фильм об альпинистах, даже талантливый, почти стопроцентно строится так: благополучная ситуация до восхождения, несчастный случай или гибель на восхождении и всякие события и переоценки потом. Так бывает, спору нет, но ведь это не типично. Это
взгляд дилетанта. Это прямолинейность, которая уже в силу своей прямоты не может глубоко и многослойно раскрыть тему. Настоящий альпинизм — это труд и терпение. Это героизм теплой дружеской улыбки во время холодной ночевки на стене под проливным дождем, когда шерстяные носки сохнут на груди под рубахой. Недавно я закончил сценарий художественного фильма под условным пока названием «Альтернатива». Мне хотелось бы надеяться, что в нем удалось хоть немного выразить свой взгляд на человека в горах. А если говорить шире — на человека в спорте». К сожалению, этим планам не суждено было сбыться. Но повесть «Альтернатива вершины Ключ» опубликована, и читатель может лично убедиться в ее художественных достоинствах и психологической достоверности.

Сегодня нет, наверное, ни одного горнолыжника, альпиниста или скалолаза, не слышавшего песен Юрия Визбора. Его имя носят пики и перевалы на Алтае, Памире, в Забайкалье, а также астероид № 3260. На горе Чегет Визбору установлена мемориальная доска — как основоположнику жанра авторской песни, барду, актеру, драматургу, журналисту. И его очень сильно не хватает.