Попытка номер три
Планы немецкой группы армий «А» фельдмаршала Вильгельма Листа с лета 1942 года предусматривали развитие наступления на Юг сразу по трем направлениям — на нефтяные промыслы Майкопа и Грозного, на побережье Черного моря в районе Туапсе и Сухуми, в Закавказье через горные перевалы Главного Кавказского хребта. Однако первые два из них увязли в ожесточенных арьергардных сражениях Закавказского фронта у Моздока, Малгобека, на реке Пшиш. Это стоило поста фельдмаршалу, которого на посту командующего заменил сам Гитлер, но, по сути, на месте координировал действия группы армий «А» командующий 1-й танковой армией генерал-полковник Эвальд фон Клейст. Он избрал третий вариант развития наступления, который ему казался наиболее коротким по пути в Закавказье.
Войска вермахта в качестве справочника получили разработки научной школы Фульпмеса «Высокогорные перевалы Кавказа», где были указаны особенности войны в кавказских горах, промеры высот, перевалов, возможность их пересечения колесным и гусеничным транспортом, ширина дорог, проходимость и прочее. К примеру, о Военно-Сухумской дороге через Главный Кавказский хребет там говорилось, что «она местами сильно разрушена, и ширина ее не превышает ширину одной повозки». Поэтому Эвальд фон Клейст принял решение главный удар сосредоточить на Орджоникидзе, применив здесь основные силы немецких горнострелковых частей, с целью перевалить через хребет по круглогодично проходимой Военно-Грузинской дороге.
Как писал в своей книге «Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942-43 годов» участник тех событий Вильгельм Тике (воевал в батальоне «Норд-ост»): «Сначала было необходимо открыть ворота — взять Орджоникидзе. С этой целью 3 ноября пошла в бой ангальтско-альтмаркская 13-я танковая дивизия, эмблемой которой было желтое колесо с четырьмя спицами. Дивизии был придан 1-й горнострелковый батальон 99-го горнострелкового полка, батарея 203-го дивизиона штурмовых орудий и рота 627-го саперного батальона, которые должны были после взятия города прорваться дальше по Военно-Грузинской дороге».
В журнале боевых действий группы армий «А» в записи от 14 октября 1942 года сказано: «Наступление с горного массива Малгобек — Вознесенское на Орджоникидзе проводится с целью пересечения военных дорог. Наступление с задачей овладения Грозненским нефтяным районом и форсирования рек Аргун и Сунжа имеет конечной целью, преследуя противника, достичь моря».
Советское командование в то время сосредоточило свои основные резервы на бакинском и туапсинском направлениях, полагая, что для Гитлера ключевую роль будут иметь как раз нефтяные промыслы и захват Черноморского побережья, не выделив должных подразделений на Орджоникидзе. Будущий министр обороны СССР, а тогда командующий 47-й армией Андрей Гречко с горечью признавал: «...командование Северной группы войск менее всего ожидало наступления немецко-фашистских войск на нальчикском направлении и готовило наступление по разгрому моздокской группировки врага. Несмотря на то, что командующий Закавказским фронтом приказал генералу И. Масленникову одновременно с подготовкой наступления на малгобекско-моздокском направлении усилить войска, прикрывавшие нальчикское направление, последний не выполнил этого приказа и не уделил серьезного внимания укреплению обороны и усилению войск левого крыла Северной группы. А между тем, противник еще в сентябре начал подготовку к наступлению именно на этом участке фронта. 25 сентября он захватил небольшой плацдарм на западном берегу Терека в районе Майского. Командование 37-й армии и Северной группы войск не придало этому особого значения и не приняло мер к ликвидации плацдарма. А как выяснилось позже, именно с этого плацдарма немецкие войска наносили главный удар в Нальчикской операции. С нашей стороны на этом участке действовал всего один ослабленный полк 151-й стрелковой дивизии». Следует заметить, что у обороняющихся практически не было танков, которые все ушли на Моздок. Поэтому на данном направлении у Клейста было на шестикилометровом участке прорыва трехкратное превосходство в людях, одиннадцатикратное — в орудиях, десятикратное — в минометах и абсолютное — в танках.
Обводной удар
25 октября концентрический удар двух танковых и одной моторизованной дивизий при поддержке 70 бомбардировщиков опрокинул слабую оборону советских войск и оттеснил их в Приэльбрусье. Нальчик был взят, а в ставку Гитлера пошла депеша о том, что теперь уже путь на Орджоникидзе открыт. К началу ноября немцы взяли Алагир и переправились через Ардон, начав бомбардировки осетинской столицы. Командование фронтом вынуждено было отказаться от намеченного контрудара на направлении станицы Ищерской и срочно начало переброску из Сухуми нескольких стрелковых дивизий и хотя бы одной танковой бригады. Общая оборона района Орджоникидзе возлагалась на командующего 11-м гвардейским стрелковым корпусом генерал-лейтенанта Ивана Рослого.
«Непосредственную оборону города Орджоникидзе и Военно-Грузинской дороги осуществляли дивизия НКВД и ряд других частей и соединений, в том числе пограничники, — писал генерал в своих мемуарах. — Начальником Орджоникидзевского особого оборонительного района был назначен командир дивизии НКВД генерал-майор В. Киселев. К началу ноября части дивизии при активной помощи саперных формирований и местного населения закончили строительство оборонительных сооружений по Орджоникидзевскому обводу и Военно-Грузинской дороге. Укреплению этого района, игравшему роль своеобразных ворот в Закавказье, придавалось особое значение. Оборона состояла из системы опорных пунктов и узлов сопротивления, насыщенных артиллерийскими и пулеметными дотами и дзотами, соединенными между собой ходами сообщения. Опорные пункты и узлы сопротивления были приспособлены для круговой обороны, создана широкая сеть противотанковых укреплений, подходы к городу заминированы. На участке от Орджоникидзе до Крестового перевала созданы батальонные узлы сопротивления». Создавали эти укрепления местные жители, которые под бомбежками вышли на рытье окопов и дзотов.
Экс-президент РСО — Алания Александр Дзасохов вспоминал: «13 августа 1942 года в Орджоникидзе у братской могилы солдат революции состоялся многотысячный митинг представителей Дона, Кубани, Ставрополья, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Чечено-Ингушетии и Дагестана. Его участники, выражая волю народов Северного Кавказа, поклялись отдать все силы разгрому ненавистного и вероломного врага. В обращении «Ко всем народам Северного Кавказа» словами великого осетинского поэта Коста Хетагурова говорилось, что «лучше умереть народом свободным, чем кровавым потом рабами деспоту служить».
23 августа антифашистский митинг состоялся в Тбилиси. В своем обращении к народам Закавказья его участники писали: «Мы превратим в неприступные рубежи каждую горную тропу, каждое ущелье, где врага всюду будет подстерегать неминуемая смерть». Местное население приложило немало труда, чтобы создать на этом участке необходимые оборонительные сооружения. Женщины, старики, подростки кайлили каменистый грунт, возили землю, местами укрепляли стены траншей плетнями из лозняка. Благодаря самоотверженному труду тысяч людей на рубеже обороны были отрыты три линии траншей полного профиля, а на наиболее танкоопасном участке между Фиагдоном и Дзуарикау выкопан противотанковый ров. Кстати, именно дивизия НКВД, которая насмерть стояла в уличных боях в Ростове, преградила путь немецким автоматчикам, которые уже вышли на западные окраины осетинской столицы. В Суарском ущелье группа, сформированная из курсантов военно-морских училищ, полковника Александра Ворожищева (батальон автоматчиков, несколько орудий и минометов) в районе селения Майрамадаг легла костьми, но не пропустила 2-ю горнострелковую румынскую дивизию, немецкий полк «Бранденбург» при поддержке авиации и 60 танков. На помощь морякам вышли жители селения во главе со столетним Тасолтаном Базровым.
Когда бои под Орджоникидзе достигли своего апогея, немцы пошли на то, чтобы бросить в бой свое секретное оружие — Арабский легион, созданный под непосредственным руководством фюрера.
Под литерой «Ф»
Еще до вторжения Германии в СССР в недрах вермахта был выпестован план создания особого подразделения — штаба «Ф» (по имени его командующего генерала авиации Гельмута Фельми) и «соединения 288», укомплектованных арабскими националистами и представителями ближневосточных народностей под командованием немецких офицеров-знатоков стран Востока и тропической Африки (20 офицеров и 200 унтер-офицеров и рядовых). К штабу «Ф» был прикомандирован представитель абвера, офицер по особо важным поручениям полковник Оскар Риттер фон Нидермайер. В их задачу входили «мероприятия» для дестабилизации обстановки в Палестине, Сирии, Трансиордании, Ираке с целью подорвать здесь английское господство, обеспечив беспрепятственный проход на Индию перевалившего через кавказские горы вермахта. После захвата Греции в 1941 году штаб «Ф» расположился на мысе Сунион неподалеку от Афин в ожидании выхода на задание, тренируя арабских волонтеров.
30 сентября 1946 года на допросе в Москве генерал-майор Нидермайер пояснял: «... встал вопрос об изыскании возможностей для ведения работы по организации повстанческого движения против англичан. В августе 1941 года по распоряжению Фельми я выехал в Константинополь с целью установления связей с профашистскими элементами в Иране и Сирии, бежавшими в Турцию в момент прихода в Ирак и Сирию английских войск. Через эти связи я должен был выяснить возможности ведения из Турции нелегальной работы в Ираке и Сирии». По воспоминаниям очевидцев, личный состав корпуса «Ф» помимо военной и политической подготовки занимался изучением географии и истории стран Ближнего и Среднего Востока (особенно Ирана и арабских стран, а также Индии).
За короткий срок солдаты изучили рельеф и природные условия этого региона, начиная от советско-иранской границы и кончая Индией. Солдаты и офицеры были обучены турецкому, персидскому, арабскому и другим восточным языкам; кроме того, они знали французский и английский, а солдаты — выходцы из ближневосточных стран (кроме студентов) были обучены немецкому. Таким образом, от успеха наступления на Кавказ группы армий «А» зависела миссия штаба «Ф» и роль в будущих восстаниях на Среднем Востоке Арабского легиона Гитлера. К осени 1942 года положение южных группировок вермахта было вполне устойчивым — Паулюс вышел к Волге у Сталинграда, Клейст «оседлал» Главный Кавказский хребет, захватил майкопские нефтепромыслы и был готов штурмовать горные проходы в Закавказье. Поэтому штаб ОКХ принял решение сформировать из людей Фельми корпус особого назначения «Ф» и отправлять их на Кавказ, дабы те на машинах 1-й танковой армии выплеснулись на холмы Грузии. Корпус комплектовался в Сталино (Донецке), где ему придали технику, бывших солдат французского иностранного легиона, специалистов по Востоку, первоначально предназначавшихся для Африканского корпуса генерала Эрвина Роммеля. Численность корпуса составляла 6 тысяч солдат, но после переброски на Кавказ ему придали несколько танковых батальонов, кавалерийский полк и вспомогательные подразделения. В ОКХ генералу Фельми была поставлена задача:
1) двигаться под строжайшим секретом вслед за группой армий «А» на Иран двумя путями — через Баку и по Военно-Грузинской дороге в зависимости оттого, где быстрее обозначится успех;
2) оказать помощь 1-й танковой армии, встретившей упорное сопротивление советских войск Северной группы Закавказского фронта и двух гвардейских казачьих кавалерийских корпусов кубанского генерал-лейтенанта Николая Кириченко и донского генерал-майора Алексея Селиванова. Опознавательным знаком личного состава корпуса «Ф» было изображение овального венка, в венке — склоненная пальма, восходящее солнце над желтым песком пустыни, а внизу изображение черной свастики.
Хаджи-Мурат Ибрагимбейли в книге «Крестовый поход на Россию» пишет: «Командование корпуса особого назначения «Ф» в этот период стремилось как можно скорее перебросить из Сталино подразделения, укомплектованные арабами (Арабский легион). Об этом начальнику оперативного отдела штаба группы армий «А» сообщил 25 октября начальник тыла корпуса «Ф» полковник Круммахер. Эти арабские батальоны предназначались для агрессивных действий в Иране, Ираке и других странах Ближнего и Среднего Востока. Но оказавшись в тяжелых условиях, командование корпуса «Ф» вынуждено было ввести в бой арабские батальоны уже тогда, когда танковые дивизии 1-й танковой армии приступили к выполнению операции по прорыву к Нальчику и Орджоникидзе».
Проход закрыт
Как и вполне обоснованно опасались в ОКХ, под «пролетарский праздник» советские войска предприняли мощное контрнаступление под Орджоникидзе. 6 ноября по обескровленным танковым дивизиям вермахта и не ожидавшим таких ожесточенных боев арабским легионерам из района Гизели ударили три стрелковые и четыре танковые бригады РККА, стянутые сюда с «успокоенного» бакинского направления. 23-я танковая дивизия немцев попала в окружение, потеряв больше сотни танков. 11-й стрелковый корпус отбил Гизель и вышел на другой берег реки Фиагдон. Вильгельм Тике со своей унтер-офицерской колокольни пытался хоть как-то оправдать проваленное наступление: «На третий день сражения в оборонительных обводах Орджоникидзе советские войска оправились от первого удара. Они вспомнили о прочности их обороны, опиравшейся на многочисленные полевые укрепления, линии дотов, противотанковые районы обороны и минные поля. На третий день сражения генералиссимус Сталин побывал в городе, руганью и словами ободрения снова привел оборону в порядок. Сталин, грузин по национальности, привел в движение все рычаги, чтобы немцы не прорвались на его родину. Ворота в Грузию стали неприступными. Непокрашенные танки, только что сошедшие с конвейера, сразу же бросались в бой. В Орджоникидзе было направлено большое количество поставок союзников. Подготовленные для новых контратак резервы были переброшены из районов Малгобека и Грозного под Орджоникидзе. С каждым проходящим часом немцы замечали нарастание сопротивления противника».
Мифический Сталин и вполне реальный вековой аксакал Базров были символами обороны Осетии. Тогда здесь не считались, кто какой национальности, вероисповедания и политических пристрастий. Кавказ обороняли и отстояли ВСЕ. Генерал-лейтенант Иван Рослый подытоживал: «Те, кто сражался на подступах к Орджоникидзе, кто в полной мере проявил здесь боевой советский характер, лишь спустя время осознали, что им было суждено участвовать в отражении и ликвидации последней отчаянной попытки врага прорваться к Грозненскому и Бакинскому нефтяным районам, выйти в Закавказье».