Роковое влечение

«Мамед — это и есть театр, в котором присутствует все: юмор, строгость, помощь, дружба, уважение и, конечно, банкет. Есть Мамед — начальник, и есть Мамед — хлебосольный, веселый. Это сочетание, которого, я думаю, нет ни у одного из директоров московских театров, делает его эксклюзивным», — так об Агаеве отзывается Юрий Васильев, и к нему присоединяются десятки актеров, работающих под крылом Мамеда Гусейновича.

— Моя любовь к театру длится с самого детства. В городе Нахичевань, где я родился и вырос, есть прекрасный музыкально-драматический театр. Попасть на его спектакли было практически невозможно, но школьникам за хорошие оценки раз в неделю выдавали билеты. Сложность заключалась в том, что я плохо учился и только ради заветного билета два дня в неделю строго выполнял все домашнее задание, — рассказывает Мамед Агаев. — Конечно, я мечтал стать актером, даже работал в массовке. Находиться рядом с великими артистами было для меня великой честью. Такие люди, как Гамзаев, например, — великолепный образец для подражания: безукоризненные манеры, умение превосходно выглядеть и вести себя в обществе... Сейчас подобное встречается редко. В итоге поступил я в Бакинский институт на специализацию культпросветработника. Отучился, отслужил в армии и вернулся в родную Нахичевань администратором в театр. Однажды секретарь принесла письмо с разнарядкой на стажировку в Москву. В Советском Союзе подобная практика применялась для представителей творческих профессий, а для управленцев — впервые. Тогда директором театра мог стать каждый. Однажды директором поставили бывшего начальника колонии. Приглашая народного артиста в кабинет, он говорил: «Введите его!» Мне повезло, что по стажировке одобрили мою кандидатуру. Так я оказался в Москве. Только никак не мог определиться с театром — кроме Большого и МХАТа ничего не знал, о Театре сатиры и не слышал даже. Когда меня спросили, куда я хочу, сказал: «Туда, где работает Андрей Миронов». Это был 1979 год — Театр сатиры гремел такими именами, как Папанов, Миронов, Мишулин, Васильева. Очереди за билетами тянулись до следующей улицы! Можете себе это представить? Конечно, когда через год мне предложили остаться, я, не раздумывая, согласился.

— Я строгий директор и горжусь, что благодаря этому смог установить в театре железную дисциплину. Могу точно сказать, что наш театр — самый «трезвый», у нас не пьют даже рабочие. Опоздания также очень строго наказываются, естественно, финансово. А суммы, надо заметить, весомые. В Театре сатиры — самые высокие зарплаты. У нас даже гардеробщицы получают по 50 тыс. рублей, потому что это люди с высшим образованием, интеллигентные. Удерживать такую планку позволяют любовь зрителей, большая трудоспособность коллектива и демократичная ценовая политика. Я считаю, что билет должен стоить столько, чтобы каждый человек мог позволить себе сходить в театр. У нас самый большой в Москве зал — 1211 мест, и он всегда заполнен. Сегодня в репертуаре театра — 23 названия, которые попеременно идут каждый день, плюс два представления по выходным. Последняя премьера «Роковое влечение» поставлена к 90-летию Веры Васильевой. В течение трех часов она не покидает сцену, завораживая зрителей своей великолепной игрой и молодостью. Вы бы ее видели — больше 60 никто не дает! Я хожу на все без исключения спектакли, спускаюсь в фойе, смотрю на публику, но больше всего люблю посещать репетиции. От этого по-настоящему кайфую и даже успокаиваюсь. Если нервничаю, то все бросаю и иду в зал. Мои актеры и режиссеры уже к этому давно привыкли.

— К сожалению, сегодня театральные связи с Азербайджаном мы не поддерживаем. После развала Союза все как-то рассыпалось... Но довольно часто ездим на гастроли в Баку. Для моих артистов это большая радость. Ведь там еще сохранилась та публика, которая идет в театр, как на праздник — в смокингах и вечерних платьях. В Москве это уже ушло — большая часть зрителей приходят в джинсах и футболках.

Баку — особенный город: красивый, с высоким уровнем культуры, многонациональный, гостеприимный. Мои дети обожают приезжать сюда. Но особенно мы любим проводить отпуск в нашем маленьком домике в горах, построенном еще на земле моего отца. Чистейший воздух, зелень и тишина — это рай!

Однако даже вдалеке от родины я не теряю связи с земляками, всегда помогаю им по мере возможностей. Был забавный случай: на выходных звонит мне кассирша и говорит, что со мной хочет поговорить какой-то родственник. Ну, я-то знаю, что всем родственникам мой телефон известен... Говорю: «Дайте ему трубку.» Выясняется, что компания приехала в Москву из Баку по делам, и мужчина пообещал своим спутницам сводить их в театр. Думал, что может вот так просто прийти и купить билет на вечернее представление. Но не тут-то было — билетов нет. Расстроенный уже хотел уходить, как вдруг увидел на афише мое имя: Мамед Агаев — земляк! Значит, не откажет. Я и не отказал — на восьмерых человек сделал бронь. Вечером в антракте звоню узнать, как дела. «Большое спасибо! Мои дамы в восторге! — слышу ответ. — Только я спектакль не смотрю». — «А что же ты делаешь?!» — «Горжусь!»