В 1922 году свои первые официальные органы госвласти в составе России получили Адыгея, Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия. У каждой из них свой путь под юрисдикцию крупнейшего в мире государства — от военно-политического союза до долгого сопротивления.
Земельный вопрос. Тесные связи Кабарды с Московским государством установились еще полтысячелетия назад при легендарном князе Большой Кабарды Темрюке Идарове, сыне Идар-мурзы. Сразу после взятия русскими войсками Казани в 1552 году в Москву прибыло первое кабардинское посольство, установившее, по сути, дипломатические отношения с большим северным соседом. Обе стороны искали военного союза против общих врагов и обрели полное взаимопонимание. Результатом этого стал брак, заключенный между Иваном Грозным и дочерью князя Темрюка Кученей (в крещении — Мария Темрюковна) в августе 1561 года — «из черкас пятигорских девица». Московский царь «княжне Черкасской велел быть на своем дворе, смотрел ее и полюбил». Свадебным подарком невесте стало огромное золотое блюдо весом до 3 кг, которое сегодня хранится в Оружейной палате. Как символ «вечного союза» Москвы и Кабарды.Союз прошел проверку веками и войнами. Еще 8 апреля 1769 года комендант крепости Кизляр генерал-майор Николай Потапов докладывал, основываясь на письмах кабардинского князя Коргоки Татарханова: «А народ явно говорит, если Кабарда отдастся под власть крымскую, они все напротив того передадутся к России».
Доверенное лицо всесильного князя Григория Потемкина кавказский губернатор генерал-майор Василий Попов, представляя к награждению отличившихся в войне 1787-1791 годов кабардинских князей и узденей, писал командующему войсками на Кавказе генералу-аншефу Ивану Гудовичу: «Его светлость покойный фельд-
маршал князь Григорий Александрович (Потемкин. — Прим. автора) оказывал всегда особливое уважение к владельцам народа кабардинского и ласковым с ними обращением старался утвердить их к России привязанность. Он вселил в них любочестие. Многие из лучших князей просили чинов и получали по мере усердия своего и значения, которое они в народе имели».
Даже во время многолетней Кавказской войны кабардинцы в целом сохраняли лояльность Российской империи, многие представители местной аристократии служили в русской армии.
После развала страны в 1917 году кабардинская верхушка стала одной из основательниц Горской республики, пытавшейся взять под контроль ситуацию на Кавказе. Однако ее власти не сумели разрешить спор между Кабардой и Карачаем о принадлежности нагорных пастбищ в Нальчикском округе в границах от реки Малки до Пятигорского округа (90 тыс. десятин), которые ранее карачаевцы арендовали у Кабарды. Земли были важны для развития коневодства и овцеводства. Исторически сложилось, что у кабардинцев оставались наиболее плодородные земли, на которые претендовали соседи. Зато кабардинцев поддерживали терские казаки, сами пострадавшие от земельного передела.
Этот же вопрос не смогли разрешить и большевистские власти, создавшие на руинах националистической Горской республики просоветскую Горскую АССР. В начале 20-х годов в стремлении упростить управление огромным лоскутным регионом Москва пыталась собрать различные народы и этнические группы в единое государственное образование. Но порой как раз это имело негативные последствия из-за давних споров и ссор между ними.
Уполномоченный ВЦИК председатель комиссии для подготовки предложений по разрешению земельного вопроса в ГАССР Владимир Невский в ответ на отказ представителей от Чечни, Ингушетии и Осетии включать в состав комиссии представителя Кабарды заметил: «Осетины, чеченцы, ингуши не желали представителя Кабарды потому, что они выражают твердую уверенность, что значительная часть и кабардинской земли перейдет к Чечне, Осетии и Ингушетии; казаки же хотели видеть этого представителя потому, что и кабардинцы, как и казаки, должны поступиться землей, а потому в земельном вопросе — союзники».
Когда формировали органы власти АССР, в президиум ГорЦИК от Кабарды и Балкарии вошли только Бетал Калмыков и Магомед Энеев, но в составе республиканского Совнаркома — ни одного представителя.
Прошедший в апреле 1921 года съезд Горской АССР вынес резолюцию о необходимости скорейшего проведения уравнительного землепользования и обязал ЦИК и Наркомат земледелия Горской республики «в спешном порядке урегулировать земельные отношения между округами и народностями, входящими в состав ГАССР, на уравнительных началах». Как заметил доктор исторических наук Артур Кажаров, «при этом состав руководящих органов республики, в котором доминировали представители малоземельных народов, предвещал наращивание давления на Кабарду в земельно-территориальном вопросе, и для противостояния этому давлению в рамках ГАССР она не располагала какими-либо рычагами».
Поскольку земельный вопрос никак не решался, а лишь обострялся, как заметил в мае 1921 года член ЦК РКП (б) Серго Орджоникидзе первому секретарю ЦК компартии Азербайджана Сергею Кирову, руководство Кабарды поставило «ребром… вопрос о выделении из республики». По данным доктора исторических наук, профессора Касболата Дзамихова, на совместном заседании Кабардинского окружного исполнительного комитета Советов и Кабардинского окружного комитета РКП (б) от 21 мая 1921 года было принято решение поставить перед органами власти Горской республики вопрос о выделении Кабарды в автономную экономическую область. Отмечалось, что автономия есть «властный голос народа». Магомед Энеев объяснил инициативу так: «При образовании Горской республики была допущена ошибка в том, что этот вопрос не был поставлен на обсуждение народных масс». В итоге Москва признала целесообразность выхода Кабарды из состава Горской АССР, но выступила против ее раскола еще и с Балкарией, не имевшей границ с ГАССР. После долгих дискуссий, споров и неудачных попыток земельного размежевания между кабардинцами и балкарцами 16 января 1922 года вышло постановление Президиума ВЦИК «Об образовании Кабардино-Балкарской автономной области» в составе РСФСР. Но вопрос о Балкарии еще не был решен.
30 июля 1922 года председатель представительства Кабардинской АО при Наркомнаце телеграфировал председателю исполкома АО Калмыкову: «По предложению ВЦИКа выделение Балкарии Наркомнацем обсуждено, решено Балкарию не выделять. Принято мое предложение — образовать областной исполком в составе: одной трети кабардинцев, одной трети балкарцев, одной трети русских, немцев и других народностей, живущих в Кабарде».
Все вопросы снял прошедший 6-9 декабря 1922 года Первый областной съезд Советов в Нальчике, который окончательно оформил объединение Кабарды и Балкарии в единую автономную область в составе РСФСР. Он обсудил вопросы экономического развития области, здравоохранения, народного образования и избрал облисполком из 30 человек под председательством Калмыкова. Его заместителем стал балкарец Энеев.
образно было объединение Карачая и Эльбургана с центром в станице Баталпашинской. Вопрос был вынесен на прошедшие 3-6 ноября 1921 года собрания жителей аулов Верхне-Мансуровского, Егибоковского, Нижне-Мансуровского, Тахтамышевского, Ураковского и Хахандуковского. На них обсудили результаты поездки делегации в Москву, высказали предложения о создании Карачаево-Эльбурганской АО. После этого было целесообразно расширить представительство единоплеменников, и в ауле Эльбурган был созван VI съезд трудящихся абазин, ногайцев и черкесов Большого и Малого Зеленчуков и верховьев Кубани Баталпашинского отдела Кубанской области. Туда прибыли 93 делегата от 22 горских аулов и представителей Баталпашинского отдельского исполкома (к автономии предполагалось присоединить станицы терских казаков). С докладом о создании автономии для народов Карачая и Черкесии выступил председатель отдельского исполкома Асланбек Калмыков. По данным исследователя Сергея Твердохлебова, после съезда в Кисловодске состоялось объединенное заседание представителей Совнаркома Горской АССР, Наркомнаца и Оргбюро РКП (б) Карачаевского округа, на котором было узаконено выделение Карачая в автономную область «для совместного проживания с аулами зеленчукских черкесов и русскими казачьими станицами». В Москву была направлена делегация из представителей всех народов будущей автономии: Умара Алиева (председатель), Даута Гутякулова, Якова Чайки, Асланбека Калмыкова, Айтека Батчаева, Шахыма Алиева и Магомет-Гирея Мансурова.
Официальное решение коллегия Наркомнаца объявила 9 января 1922 года, одобрив создание новой автономной области в составе РСФСР. 12 января вышел декрет ВЦИК в котором говорилось: «Выделить из Горской республики территорию, ныне занимаемую карачаевцами, и из Кубано-Черноморской области южную часть Баталпашинского отдела, ныне занимаемую черкесами и 6 казачьими станицами, и образовать из этих территорий объединенную Карачаево-Черкесскую автономную область с административным центром в г. Баталпашинске, непосредственно связанную с РСФСР». Административное деление АО было достаточно пестрым: казачий Баталпашинский округ с центром в станице Баталпашинской, Мало-Карачаевский с центром в Кисловодске, карачаевский Учкуланский округ с центром в ауле Учкулан, черкесский Хумаринский округ с центром в ауле Хумара и абазинский Эльбурганский округ с центром в ауле Эльбурган, а также «национальные» села Георгиево-Осетинское и Хасаут-Греческое.
Кризис соседней Горской АССР побудил и черкесов предпринять шаги к организации самоуправления в составе РСФСР. По данным доктора исторических наук Казбека Ачмиза, 27 июля 1922 года было принято постановление Президиума ВЦИК об образовании Черкесской (Адыгейской) автономной области, которая уже через месяц, 24 августа 1922 года, сначала провела «именную рокировку» в Адыгейскую (Черкесскую) автономную область, а с мая 1928 года — в Адыгейскую АО. Как говорилось в постановлении ВЦИК РСФСР, «во избежание недоразумений и путаницы, происходящих в разных ведомствах Карачаево-Черкесской и Черкесской (Адыгейской) автономных областей». Новое автономное образование включило в себя три округа: Псекупский, Фарсский и Ширванский с выделением из Краснодарского и Майкопского отделов Кубано-Черноморской области территории, заселенной черкесами, которые объединяли 44 аула, 7 волостей, село Штурбино и 13 хуторов. За неимением собственного устойчивого этнического центра административные службы были размещены в Краснодаре, а «представительские» функции исполнял аул Хакуринохабль.
Образование АО не проходило гладко, ибо облисполком Кубано-Черноморской области возражал, считая, что туда передается слишком много станиц и сел с преобладанием русского и украинского населения.
Серьезный вопрос вынесли на необычный для России плебисцит. Совместная комиссия провела в апреле опрос жителей нечеркесских селений об их отношении к вхождению в состав будущей АО. Исследователь Александр Данильченко пишет, что результаты опроса оказались различными: некоторые села и хутора были не против вхождения в автономную область, другие пытались оговорить особые условия. Малоизвестный факт, но некоторым русским и украинским селениям область отказала во вступлении в состав автономии, хотя жители сел были согласны. Среди них — село Вечное, хутора Бережной, Лисецкий и другие (ныне Белореченский район).
С другой стороны, влиятельная черкесская группа во главе с Юсуфом Нагучем настаивала расширить полномочия автономии вплоть до создания республики с центром в Туапсе. По их мнению, Черкесская АССР должна была состоять из шести несвязанных территориально кантонов (округов): Псекупского, Фарсского, Лабинского, Армавирского, Туапсинского и Таманского (аул Суворово-Черкесский).
Однако Наркомнац во главе с Иосифом Сталиным не был склонен к подобного рода опасным экспериментам на Северном Кавказе, где такая же инициатива могла побудить к «лишнему» суверенитету другие народы. Поэтому Адыгейская АО вошла в состав РСФСР именно с областным статусом.