Своим творчеством он поднял дагестанскую литературу на небывалую высоту, придал ей новые качества, сделал достоянием поэзии многие проблемы, одинаково важные и близкие для его родного народа, родной страны, сумел перекинуть мосты дружбы между людьми, укрепить взаимное доверие.
Большой художник, думающий в глобальных измерениях. Расул Гамзатов родился 8 сентября 1923 года в ауле Цада Хунзахского района в семье народного поэта Дагестана Гамзата Цадасы — по определению Николая Тихонова, «самого острого ума современной Аварии», горца, блестяще владевшего арабским языком и приобщенного к богатствам восточной культуры. По окончании Буйнакского педагогического училища Расул учительствовал в родной школе, «поместившейся в крепости Хунзах», затем, уже в Махачкале, работал редактором Дагестанского радио, заведующим отделом республиканской газеты «Большевик гор». В 1945 году поступил в Литературный институт им. М. Горького в Москве.
В ноябре 1950 года Гамзатов был избран и до последних дней жизни возглавлял Союз писателей Дагестана. Был удостоен звания Героя Социалистического Труда, избирался депутатом и в течение многих лет состоял членом Президиума Верховного Совета СССР, принимал деятельное участие в работе Комитета по Ленинским премиям в области литературы, искусства и архитектуры, комитетов защиты мира и солидарности стран Азии и Африки, Европейского сообщества писателей. Входил в состав редакционных коллегий ряда центральных изданий, в том числе журнала «Новый мир», избирался действительным членом Петровской академии культуры и искусства, возрожденной в Санкт-Петербурге в 1992 году.
Таков перечень анкетных данных, послужной список. Однако это лицевая, видимая сторона, а есть и невидимый, глубинный пласт судьбы — биография души поэта, мир его чувств и мыслей.
Этот мир Расула Гамзатова далеко не адекватен тому, который умещается в несколько строк «Листка учета кадров». Он сложен. Путь Расула Гамзатовича в литературе — не бравые шаги одописца, которому с самого начала и до «победного конца» все понятно и ясно, а одиссея большого художника, думающего в глобальных измерениях, принимающего близко к сердцу свершившееся и грядущее.
Колыбель его поэзии, его вдохновение. В центре поэтического восприятия Расула Гамзатова — Дагестан, колыбель его поэзии, его вдохновение. От него тянутся нити к самым отдаленным уголкам России, к странам и континентам планеты.
«Я поднялся на самую высокую вершину Дагестана и смотрю во все стороны, — писал Расул Гамзатович. — Разбегаются вдаль дороги, мерцают вдали огоньки, где-то еще дальше звонят колокола, земля скрывается в синей дымке. Хорошо мне смотреть на мир, чувствуя под ногами родную землю».
Чувство родной земли было и оставалось опорой Гамзатову в этом неспокойном мире: и в бессонные ночи бдения над письменным столом, и когда шагал к трибуне высоких ассамблей, и когда провожал в последний путь близких друзей, и когда утешал больных и обездоленных. Поэт был верен Дагестану. Но его душа и дела, заботы и добрые помыслы не замыкались в территориальных и национальных границах Дагестана — Расул Гамзатович жил и творил, отстаивал справедливость и прикрывал трепетную ветвь добра от ветров и заморозков века, «представляя державу в целом, кавказец родом из Цада».
Гамзатов — аварский поэт, и в первую очередь — явление национальное. Но талант и творения его принадлежат всему многоязычному Дагестану, и как олицетворение всего Дагестана он входит в духовную сокровищницу современности, приобщая поколения соотечественников к достижениям всемирной цивилизации. Расул Гамзатович — поэт такой высокой гражданской пробы и таких социально-философских масштабов, что созданное им может быть по достоинству оценено и осмыслено лишь в контексте нравственных исканий XX столетия, в котором он жил и творил.
Знаменитые «Журавли», написанные Гамзатовым в 1965 году, стали гимном памяти погибшим во всех войнах. Этот образ в строках поэта наполнен глубоким и священным смыслом и в сегодняшние драматичные времена как никогда значим для всего мира. Памятники «Белым журавлям», возведенные по всей планете, — один большой мемориальный комплекс, посвященный поэзии Гамзатова и воздвигнутый еще при его жизни. Проводимые в Дагестане ежегодно Дни «Белых журавлей» были основаны по инициативе Расула Гамзатовича еще в 1986 году и стали всероссийским национальным Днем памяти и Международным праздником поэзии.
Не казаться, а быть. Творчество подлинного художника неотделимо от его личности, человеческих качеств. Что превалировало в характере Расула Гамзатова? Он бывал разным. Но главное в нем — отзывчивость и доброта, доступность и доверчивость. Гамзатов следовал принципам: не казаться, а быть, не осложнять простые вещи и не упрощать сложные. Был по-хорошему традиционен в общении, бывал обидчив, но не гневен и умел прощать.
Расул Гамзатович славился как великолепный собеседник, не давящий соучастника разговора своим авторитетом. И еще. И на съездах писателей, и на обычных собраниях, в ходе дискуссий, в своих статьях он давал оценки тенденциям, происходящим в литературе, высказывал суждения о творчестве как классиков, так и современников. Но никогда не держался так, что высказывает истину в последней инстанции. Это показатель интеллигентности или даже светскости, о которой мы стесняемся упомянуть.
Гамзатов часто с сожалением говорил о том, что из лексики современника выпали слова «благородство», «добропорядочность», «сострадание». Особо хотелось бы подчеркнуть целомудрие поэта и выдающегося общественного деятеля. Расул Гамзатович, сам будучи фигурой исторической, не иронизировал в угоду обывателям над прошлым. И не делал «умного вида»: мол, ничего не видел, ничего не знал. Не отсекал прошлое, не отмахивался от него и не иронизировал цинично над лидерами, под чьим началом пришлось работать.
Гамзатов разделял парады и поражения, потрясения и взлеты страны как ее сын, но не раб. Искренне аплодировал успехам, горько страдал от неудач. Но ни в часы торжества, ни в дни печали не стремился казаться лучше, а оставался самим собой.
В интервью «Дагестанской правде», опубликованном 8 декабря 1992 года, Расул Гамзатович отметил: «Если меня воспринимают как часть системы, значит, я не состоялся как поэт. Значит, надо сжечь все, что я написал, и не говорить о творческой мощи в моем лице... История не знает ни одного крупного поэта, который был частью системы, лучшие из них творили вопреки системе».
У Гамзатова своя, весьма стройная концепция в вопросе «власть и художник». Да, он как человек и поэт, пользующийся доверием народа и правительства, участвовал в решении важнейших государственных задач, не раз выполнял и ответственные дипломатические миссии за рубежом. Как человек высокого гражданского долга все, что приходилось делать, Расул Гамзатович делал с душой и предельной отдачей, хотя были и обиды, и огорчения.
«Есть, конечно, поэты, которые борются против политического руководства, — размышлял Гамзатов. — Я никогда не боролся. И многие не боролись. Они ставили более широкие задачи — общечеловеческие. И к тому же от борьбы против политической власти каждый раз пахнет кровью, а литература — это человеколюбие. Литература борется не столько против преступления, сколько против порока».
Иммунитет к литературным влияниям. Будучи поэтом высочайшего интеллекта, знатоком мирового художественного наследия, являясь натурой чрезвычайно восприимчивой, Расул Гамзатов, естественно, немало перенял и из опыта предшественников в родной национальной стихии, и из арсенала творческих достижений отдельных писателей, школ, направлений, близких собственным исканиям, но перенятое так перемалывалось в горниле собственно расуловской лаборатории, что рождалось новое, независимое произведение — концентрат иного качества. И прав Константин Султанов, еще накануне 50-летия аварского поэта заметивший: «У Гамзатова наблюдается иммунитет к литературным влияниям», то есть он не находился в состоянии завороженной зависимости.
В «Моем Дагестане», думается, не случайны слова: «Вот моя книга, которой я должен доказать, что это — Я…». Расула Гамзатовича не радуют сравнения, уподобления с другими общепризнанными авторитетами, пусть даже с гениями. Ему важно услышать от людей самые простые земные слова: «Расул написал книгу, как Расул», и далее: «Я не хочу быть не хуже и не лучше, чем я есть». Это не самоуверенность, а отстаивание собственного достоинства.
Гамзатов — явление мирового масштаба, его поэзия в переводе на иностранные языки обрела признание на всех континентах. Подтверждение этого — присуждение аварскому поэту международных премий имени Фирдоуси, Христо Ботева, Джавахарлара Неру. В 1983 году в Риме ему были вручены диплом и первая премия международного конкурса «Поэзия XX века» за произведения «Колокол Хиросимы» и «Молитва». И еще одна примечательная оговорка: творчество Гамзатова стало мощным генератором, стимулирующим родственные виды искусств: театра, песни, балета, кинематографа, живописи.
Дар предвидения. Таланты, как известно, с душевным трепетом думают о своей главной книге, зачастую позабыв о том, что многие их творения уже стали неотъемлемой частью духовной жизни миллионов. У Расула Гамзатова, мне кажется, нет неглавных книг, в крайнем случае нет слабых, незамеченных, незапомнившихся. Известно, что не все книги становятся ступенями восхождения. Но Гамзатов — редкое исключение: дистанция от первого сборника «Любовь вдохновенная и гнев огненный» и до одной из последних книг «О бурных днях Кавказа» — это подъем по крутому и скользкому склону. «Горянка», «Высокие звезды», «Берегите матерей», «Четки лет», «Две шали», «Последняя цена», «Остров женщин» становились не только новым шагом в собственном творчестве поэта, но и событием в разноязычной и неравновеликой отечественной литературе.
Расул Гамзатович — поэт вообще-то романтического склада, но его стихи, поэмы, восьмистишия, надписи, даже сонеты и элегии настояны на образной мысли, на художественном поиске причин и следствий алогизма жизнеустройства, беспокойства за будущее. И вполне естественны для духовного состояния Гамзатова тревожные признания: «Современная жизнь порой мне кажется непрекращающимся концертом. Развеселым, трагическим, будничным, одурманивающим. Мне кажется иногда, что та нестабильность, эскапады перемен, сменяемость эпох, личностей, которые творятся на наших глазах, — тоже некий вселенский несмолкаемый концерт, действо с трагической окраской».
Это предчувствие беды, которую надо бы отвратить. Но как? Данный вопрос, вставший перед всем мировым сообществом, был угадан Гамзатовым, но с нарастающей силой тревожит именно сегодня. Расул Гамзатович как истинный гений обладал даром предвидения. За несколько месяцев до своей смерти и за год до трагедии в Беслане он написал проникновенное стихотворение «Берегите детей», которое предостерегало человечество от страшных угроз современности.
Текст: Магомед Магомедов, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой общего языкознания Дагестанского государственного педагогического университета, руководитель аварской секции Союза писателей Дагестана