Они собирали рассказы простых людей о Махачкале — городе, который те знают с детства. Получилась настоящая народная энциклопедия, объединившая множество воспоминаний, легенд и совершенно неожиданных исторических фактов. Тогда Светлана поняла, что на одной Махачкале останавливаться нельзя. Так проект оказался в Нальчике, Владикавказе, Самаре, Львове, Иерусалиме и, наконец, в Дербенте.
Носители бесценной информации
— В Дербенте мы работали уже не с Полиной Санаевой, а с коллегой и подругой Анной Гаджиевой. Приехали туда в 2012 году и за это время успели записать более 70 интервью. Каждое по-своему уникально. Главное — не факт, а личность героя.
Героев находим по-разному. Кого-то советуют знакомые, а кого-то останавливаем на улице, объясняем задачу, и многие с удовольствием идут на контакт. В основном, это люди старшего поколения, являющиеся носителями бесценной информации. Мы стараемся разговорить их и запечатлеть на бумаге то, что никогда и никем больше не будет рассказано.
Город, построенный из воспоминаний
— За редким исключением истории начинаются с рассказа о повышении по службе или приеме у чиновника. В этот момент я всегда перебиваю: «Стоп! Нам это совершенно не интересно! Вы, пожалуйста, о соседях расскажите, о друзьях, врагах, вашей улице... »
И люди теряются совершенно. Они забыли, что могут быть значимыми без перечисления заслуг, наград и должностей. Однако постепенно завязывается разговор, и происходит открытие. Вся шелуха облетает — и человек сам удивляется и чуть не плачет, обнаружив, что помнит смешные детские словечки, правила игры в лянгу, прозвища пацанов, с которыми дружил, или бант в косе одноклассницы...
Я заметила поразительную вещь: город, построенный из воспоминаний, всегда прекрасен. Казалось бы, что мешает свести старые счеты, наговорить гадостей о давнем враге? Но нет — такого не бывает никогда! Даже о недругах, даже о тяжелом времени говорят как о счастье. Конечно, этот город идеализирован: разбойники благороднее, чем в жизни, девушки — красивее, соседи — добрее и приветливее. Так рождается мифология. И пусть даже несколько мифов противоречат друг другу — ничего страшного.
Проект с продолжением
— Также мы создаем архив старинных документов и семейных фотографий. Каждую аккуратно сканируем и возвращаем владельцам. За два с половиной года их накопилось такое множество, что удалось организовать выставку.
Она прошла при содействии министерства культуры Дагестана в Музее истории мировых культур и религий, которому впоследствии и передали все материалы. Теперь каждый житель Дербента может прийти и совершенно бесплатно получить необходимые документы и фотографии в электронном виде, или наоборот — пополнить коллекцию.
Невозможно передать, какие эмоции испытывают люди, когда на стендах среди тысяч фотографий обнаруживают родное лицо! Это невероятное счастье, ощущение себя частью истории города.
Мне очень хочется, чтобы «Был такой город» нашел последователей и стал жить своей жизнью. Ведь это долгоиграющий проект, который смогут продолжить и наши дети.
«Дербент был живой, кипящий, яркий, многонациональный город»
Елена Петросова, преподаватель (1910-1960-е годы):
—Дербент был живой, кипящий, яркий, многонациональный город. Все работали вместе, дружили, ходили в гости. Национальное проявлялось разве что в обрядах, да и то не всегда. Дербентские армяне играли свадьбы в кавказских традициях, похороны были похожи на русские. А вот еврейские свадьбы, как я помню, были чем-то особенным. Невесту в дом жениха вела большая толпа с факелами — так вели мамину медсестру тетю Тамару в дом на Буйнакской. Помню еще обряд Табахо: женщины приносили в дом невесты подносы с подарками, накрытые шелковыми платками. На головах несли, красивое шествие было.
Ирина Ханукаева, предприниматель (1920-1970-е годы):
— Больше всего мне запомнился рассказ бабушки Машолум о том, что у них дома побывал Николай II и она сидела у него на коленях. Позднее, перерыв массу специальной литературы, мы с мужем нашли упоминание, что, действительно, в 1913 году Дербент проездом из Петербурга посетил последний российский царь. В том же году в Дербенте открылось реальное училище (ныне там располагается главный корпус завода «Электросигнал»). Училище было построено в форме буквы Н в честь Николая II, поэтому он его и посетил. Известный в Дербенте купец Ахундов устроил в своем доме (нынешняя поликлиника на Пушкина) прием в честь царя. Оттуда самодержец отправился в нижнюю часть города к вокзалу и остановился попить чаю в доме купца-еврея. Мы проследили этот маршрут. Оказалось, что на пути Николая II по улице Пушкина вниз в сторону вокзала в то время мог встретиться только один дом. Это был новый дом моего прадеда.
Натали Мали, художник (1970-1980-е годы):
— Дербент — два слога, как два кирпича желтого дербентского пиленого камня. Лязг ворот и скрип прабабушкиного огромного сундука с тяжелой крышкой.
Дербент — лужица яркого сока, что растеклась под треснувшим гранатом, его темно-багровая глубина и ряды зерен внутри — глянцевых, налитых, плотно прижатых одно к другому.
Дербент — фиолетовая с белесым налетом переспелая ягода инжира, кружевная тень виноградных листьев и низкое яркое небо, к которому приколочен солнечный диск.
Эльдар Магомедов, экономист (1980-е годы):
— Наш район назывался Орфей. Обычно такие названия дают магазинам музыкальных инструментов или на худой конец ресторанам, а в нашем случае имя целому району дал пивной бар. Правда, он был необычным и размещался внутри огромной деревянной бочки тонн на 60.
Говорят, бочку городу подарили болгары. А вокруг росла целая аллея таких пушистых, розовых... Не знаю, как называются эти деревья, мы их звали акацией.
Рядом с нами жил дедушка Ахмед, очень добрый. У него во дворе как раз рос белый тутовник. Когда ягоды созревали, он вытаскивал огромный тент и начинал трясти дерево. А затем доставал большой «блуд» (от русского «блюдо») и обходил всех соседей, угощая.