Лошади из Предкавказья
Тяжеловооруженные всадники-катафрактарии (в переводе с древнегреческого — «покрытие броней») появились на поле боя еще в I тысячелетии до нашей эры. Свое искусство они переняли от «отцов» внедрения лошадей в военное дело — степняков. Первыми преимущества объездки четвероногих в IX-VIII веках освоили кочевые степняки — скифы и киммерийцы, проживавшие в северном Причерноморье, на территории современных России и Украины. Там же, по утверждению Геродота, вдоль Танаиса (Дона), в трех днях пути от Меотийского озера (Азовского моря), обитали и амазонки, угнавшие у скифов табун лошадей. Обширные степи были благоприятным местом для коневодства и выведения нужных боевых пород. Скифские всадники, проделавшие в VII веке грандиозный путь от степной Меотиды до египетских границ, произвели настолько глубокое впечатление на Асархаддона, царя сильнейшей на тот момент в мире ассирийской армии, что он склонил их на свою сторону. После чего собственной конницей обзавелись все монархи древнего мира.
Из-за дефицита железа в степи скифские всадники редко использовали доспехи (известны кожаные панцири и бронзовые шлемы), и весь металл шел на короткие мечи-акинаки и наконечники стрел. Главным их боевым оружием являлся сигмаобразный лук длиной до 1 м с выгнутыми наружу «плечами». Упругий составной лук делался из нескольких деревянных частей, которые склеивались рыбьим клеем и обматывались берестой. Колчан вмещал как сам лук, так и до 200 тростниковых стрел с двухлопастными бронзовыми наконечниками. Скорострельность была высокая — 10-12 выстрелов в минуту. При стрельбе с коня на полном скаку дальность полета стрел увеличивалась на 30-40%.
Геродот упоминает о скифских копьях (до 2,2 м), коротких мечах-акинаках и кинжалах, которые практически не отличались по длине лезвия — 40-70 см. Скифы крайне редко вступали в открытые схватки с пехотой, предпочитая засыпать противника тучей стрел и дротиков, изматывать его частыми и неожиданными конными наездами. Они прекрасно владели тактикой конного строя, быстро перестраиваясь и согласованно ударяя в самые слабые места вражеской шеренги. Более богатые скифы составляли тяжелую кавалерию, одетую в чешуйчатые железные доспехи, которые могли на боевых конях прорывать строй. После чего легкая конница довершала разгром. Скифы мастерски владели искусством выездки и могли управлять лошадью одними коленями без помощи рук. При плотном охвате ногами лошадиной спины получали значительное развитие определенные группы мышц, поэтому главным признаком всадника на улице стали кривые ноги, толстые икры и походка вразвалочку.
Но отсутствие жесткой фиксации и точки опоры при посадке не позволяло им пускать лошадь в галоп и брать препятствия, так как всаднику грозило запросто вылететь под копыта своему же скакуну. А когда требовалось резко остановить или повернуть коня, использовали жесткие удила с острыми зубцами, порой рвущие ему губы.
Характерными действиями скифов стала война с персами в 512 году до нашей эры. Понимая, что в открытом бою противостоять огромной армии Дария I они не смогут, не связанные постоянным жильем кочевые скифы вождя Иданфирса отступали от Дуная до Танаиса (Дона), применяя тактику «выжженной земли» — угоняли скот, жгли степь, засыпали колодцы. Одновременно совершали короткие набеги на растянувшуюся персидскую армию, нанося беспокоящие удары. Когда до Дария дошло, что завоевывать в пустой степи попросту некого и нечего, он повернул назад и в арьергардных боях потерял значительную часть войска. Скифы были первыми, кто применил в войне тактику стратегического отступления с заманиванием противника вглубь своей территории и нанесения ему поражений по частям. Главным образом за счет бесконтактного боя, с помощью их мощных луков.
Тактика настолько прижилась именно у обитателей великой степи, что со временем ее переняли и усовершенствовали сарматы, парфяне, гунны, тюрки, печенеги, половцы, арабы, монголы и татары. В России ее успешно применяли казаки и в более поздние времена. Разделение конницы на тяжелую и легкую переняли аланы, хазары и авары. Лук как основная ударная сила боевой конницы в первых веках ее существования стал главенствующим оружием практически у всех жителей степи. В густонаселенной же оседлой Европе и на Ближнем Востоке скифскую тактику невозможно было применить из-за небольших размеров государств и малой возможности для маневра. Там вместо стратегических маневров предпочитали огораживаться от степняков цепью мощных крепостей и защищаться надежными доспехами.
С головы до копыт
Главными поставщиками тяжелой конницы на поля боя античной Европы и Азии были парфяне, сарматы и аланы (предки осетин). В древних источниках последних часто путают и смешивают между собой (а также со скифами, массагетами). Как раз в Предкавказье и Малой Азии располагалось большинство из ранних источников добычи железа, поэтому дефицита ценнейшего для военного дела металла у этих народов не было. И если ранние скифы и сарматы для тяжелой кавалерии использовали нашитые на кожаные куртки конские копыта в качестве упрочнения доспехов, то уже ираноязычные аланы (или роксоланы) нашивали железные пластины не только на свою верхнюю одежду, но и на конскую попону и защиту для головы скакуна. Всадник был одет в чешуйчатый или пластинчатый панцирь (позднее в кольчугу), шлем с бармицей. Предплечья защищали ламинарные наручи, голень — поножи. Основным оружием кавалериста было длинное копье-контос (4-4,5 м), которым он доставал пехотинца, будучи сам вне пределов досягаемости коротких античных мечей. Греческий историк Плутарх подчеркивал: «Ведь вся сила этой броненосной конницы — в копьях, у нее нет никаких других средств защитить себя или нанести вред врагу, так как она словно замурована в свою тяжелую негнущуюся броню».
Могучий удар плотных рядов тяжеловооруженной кавалерии аланов приводил к расстройству защитных порядков пехоты, что в то время было равносильно нарушению командования подразделения и неминуемому поражению. Конные массы аланов доставляли серьезное беспокойство римлянам, а легат провинции Каппадокия Флавий Арриан в 135 году нашей эры даже издал специальную «Диспозицию против аланов», где расписывал каждому роду своих войск, как нужно вести себя при атаке тяжеловооруженных всадников. Римляне, коневодством не занимавшиеся и делавшие ставку на прекрасно организованную пехоту, разумно решили, что конница — это удел союзников и федератов. Поэтому зачастую просто нанимали кавалерию у «варварских» народов. К примеру, тяжелая конница в римской армии была родом из Сарматии и Алании.
На чужой службе
Начавшееся в первых веках нашей эры Великое переселение народов затронуло и кавказских аланов, ставших, по сути, его жертвой. Переселение в III-IV веках с севера в Причерноморье готов, а с востока — гуннов привело к тому, что часть аланов вместе с готами и их вождем Фритигерном сдвинулись с насиженных мест и вынуждены были уходить на запад. Но на западе естественной границей между Римской империей (провинция Фракия) и гонимыми готами являлся Дунай (Истр), который охранялся пограничными вигилами — стражниками римлян.
Историк Аммиан Марцеллин писал: «После продолжительных совещаний о том, какое место избрать для поселения, они решили, что наиболее подходящим для них убежищем будет Фракия; в пользу этого говорили два соображения: во-первых, эта страна имеет богатейшие пастбища и, во-вторых, она отделена мощным течением Истра от пространств, которые уже открыты для перунов чужеземного Марса».
Готы и аланы прислали посольство к римлянам с просьбой укрыться на имперском берегу под угрозой истребления гуннами. Им разрешили с условием, что те будут сами охранять границу, но из-за злоупотреблений презида провинции комита Лупициана не поставили в нужном количестве продовольствия на 200 тысяч беженцев. Переселенцы оказались под двойной угрозой — либо гарантированно погибнуть под мечами гуннов, либо умереть от голода в пределах Фракии. Гото-аланы выбрали третий вариант — начали продавать своих детей в обмен на продовольствие, а когда те начали заканчиваться, подняли восстание и двинулись на юг. Навстречу им император Валент из Азии начал переброску войск, которые должны были быть задействованы в кампании против Персии. Однако римские отряды были распылены по провинции и не смогли в нужный момент собраться в одном месте. Тем не менее, 9 августа 378 года Валент, не дождавшись подкреплений, начал наступления на приготовившихся к отражению атаки за боевыми повозками готов.
Бесцельный штурм вагенбурга только истощил римлян, привыкших биться в открытом поле. А в решающий момент в правый фланг Валенту ударила тяжелая конница аланов под командованием Алатея и Сафракса. Видимо, Валент не читал наставления Арриана по тактике боя с катафрактариями и не знал, как действовать против таранного удара броневого клина. Римская пехота оказалась зажата в тиски между конными аланами и вышедшими из-за вагенбурга пешими готами Фритигерна, попав в положение разгромленной Ганнибалом при Каннах армии. Аммиан Марцеллин писал: «Можно было видеть, как варвар в своей озлобленной свирепости с искаженным лицом, с подрезанными подколенными жилами, отрубленной правой рукой или разорванным боком грозно вращал своими свирепыми глазами уже на самом пороге смерти; сцепившиеся враги вместе валились на землю, и равнина сплошь покрылась распростертыми на земле телами убитых. Стоны умирающих и смертельно раненых раздавались повсюду, вызывая ужас. В этой страшной сумятице пехотинцы, истощенные от напряжения и опасностей, когда у них не хватало уже ни сил, ни умения, чтобы понять, что делать, и копья у большинства были разбиты от постоянных ударов, стали бросаться лишь с мечами на густые отряды врагов, не помышляя уже больше о спасении жизни и не видя никакой возможности уйти».
Аланская конница смяла оборону правого фланга, где среди гвардейцев-батавов находился сам Валент, уже раненый, обратив в бегство наспех сколоченное войско. А в ходе возникшей паники римлян уже начали убивать толпами. В итоге общие потери римлян достигли почти две трети пехотных подразделений, составлявших основу армии IV века. Военная мощь западной Римской империи оказалась подорванной настолько, что она смогла протянуть еще всего век, полный поражений, двойного погрома Рима и распада своей территории. Сами же аланы после этой победы не только триумфально прошли по Европе, но и вместе с другими германцами — вандалами — пересекли Гибралтар и завоевали африканские провинции империи, где их государство существовало еще несколько столетий.