«И в мире нет таких вершин, что взять нельзя». Часть третья

Последнее десятилетие жизни Высоцкого — зенит его славы. Песнями Владимира Семеновича заслушивается весь Союз — от простых работяг до больших партийных начальников. Это время подлинного триумфа: из открытых окон каждой улицы в каждом городе звучит с магнитофонной ленты неподражаемый голос «с трещиной». Но советская пресса и «серьезная критика» этого оглушительного успеха в упор не замечают. На смену яростной газетной травле 1960-х приходит еще более оскорбительное молчание. Поэта с гитарой в зеркале отечественного официоза как бы не существует. Для чиновничьей номенклатуры он в лучшем случае — «Гамлет с Таганки».

Общаясь с залом на концертах, Высоцкий не раз упоминал, что его родной театр построен на месте Таганской тюрьмы. Правда, с неизменной улыбкой. Но наверняка различные «люди в сером» были бы не прочь сделать из Театра на Таганке настоящую тюрьму для народного любимца — чтобы не распространял свое влияние за пределы московской площади. Так было бы спокойнее.

Но тут на помощь пришли друзья. Советский человек всегда славился умением обходить препятствия, выстроенные установлениями власти. Причем нередко проявлял настоящее мастерство в этом странном спорте, оставаясь в рамках закона и даже умудряясь отметиться «на переднем крае» какой-нибудь пафосной затеи. Именно так московский артист Владимир Высоцкий оказался на долгие годы «приписан» к Северо-Осетинской госфилармонии и объездил под этим «брендом» всю страну, гастролируя по городам и весям с народным ансамблем «Алые маки». Обычно в первом отделении на разогреве выступали танцоры, а после заключительной пляски с кинжалами наступал черед Высоцкого. 

«В документах числился Высоцкий, но никто не обращал внимания, что это именно тот Высоцкий, — рассказывает администратор Государственной филармонии Северной Осетии Руслан Тебиев. — Фамилий ведь одинаковых много. Мне выписывали гастрольные удостоверения и на Украину, и в Узбекистан. А если узнавали, что это именно тот Высоцкий, приходили люди и говорили, что он здесь не нужен». В самой Северной Осетии Высоцкий тоже дал несколько концертов — осенью 1978-го они прошли во Дворце спорта во Владикавказе (тогда — Орджоникидзе). Кроме этого, состоялись выступления во дворце «Металлург», училище МВД им. Кирова и Высшем зенитном ракетном командном училище ПВО им. Плиева.

«Такое количество людей на стадионе не собирали даже матчи любимой футбольной команды «Спартак-Орджоникидзе», — утверждает Руслан Тебиев. — Тех, кто пришел, чтобы увидеть и услышать Высоцкого, не мог испугать и проливной дождь». 

С национальными обычаями Осетии и кавказским гостеприимством артист госфилармонии Владимир Высоцкий познакомился в кресле цирюльника. Местный парикмахер Петр Баранов специально для почетного клиента разучил русскую народную мелодию на балалайке и попытался спеть «Расцвела под окошком белоснежная вишня». Но актер, не терпевший фальши, прервал его и предложил сменить репертуар на что-нибудь более близкое исполнителю. А стрижка ему понравилась. С людьми он держался без всякого высокомерия, звездности — это подкупало. «Высоцкий был очень простым, легким человеком, — вспоминает солистка ансамбля «Алые маки» Аза Тебиева. — Всегда общался с музыкантами, танцорами на равных. Мог спокойно подойти к музыканту и попросить, например, дополнительную струну, если у него порвалась. Перед одним из концертов он зашел ко мне и говорит: «Аза, спасай! Пуговица оторвалась». Я согласилась, а у самой руки трясутся. Батник-то Владимира Высоцкого!» 

К 1978 году Высоцкий был уже завзятым «осетином» и несколько лет гастролировал с местной филармонией. Это обстоятельство навело двух концертных администраторов — Николая Тамразова и Владимира Гольдмана — на интересную мысль. Подхватив под руки своего протеже, они отправились на прием к бывшему министру культуры республики Сослану Ужегову и без долгих предисловий подняли вопрос о присвоении Высоцкому звания «Заслуженный артист Северной Осетии». Ужегов сказал: «Никаких проблем. Нам будет только приятно, что такой человек носит имя нашей небольшой республики». И дал команду заполнить документы.

После того, как друзья покинули кабинет, Высоцкий сказал Тамразову: «Ты представляешь, я заслуженный артист Северной Осетии. Как-то смешно...» Администратор понял это по-своему и вернулся к министру: «Сослан Евгеньевич! Уж давать, так давать! Это же Высоцкий — его вся страна знает!» — «Народного? Почему нет?» — и по отмашке Ужегова в филармонии стали заполнять документы на «народного». Свидетели тех давних событий до сих пор думают, что идею «зарубили» в обкоме партии. Соблюли, так сказать, субординацию: если в Москве Высоцкому звания не дают, как же можно давать в Орджоникидзе?

В том же 1978-м Высоцкий четыре октябрьских дня провел в Чечне, в Грозном. За это короткое время было дано 12 концертов — по три в день. Выступления проходили на огромных стадионах, перед десятками тысяч людей. На каждом концерте артист выкладывался, как в последний раз.

«Высоцкий был кумиром моего старшего брата Аднана, — рассказала заведующая Центральной библиотекой Грозного Сацита Исраилова. — Его песни постоянно звучали в нашем доме. В комнате брата стоял магнитофон величиной с чемоданчик с двумя большими бобинами. Я помнила чуть ли не наизусть две песни: «Я не люблю фатального исхода» и «Охота на волков». Как-то Аднан пришел с двумя билетами на концерт своего любимого певца. Я не поверила своим глазам, потому что попасть на выступления Высоцкого было очень сложно — вместимость стадиона ручных игр совсем не отвечала численности поклонников его творчества.

Сказать, что был полный аншлаг, не сказать ничего. Люди стояли в проходах от начала до завершения концерта. А на улице толпа несостоявшихся зрителей металась в поисках лишнего билетика. И вот Высоцкий вышел на сцену — невысокого роста, интеллигентного вида человек. И запел. Сегодня трудно представить, что голос исполнителя, поющего вживую, может оглушить своей силой и громкостью. Но он, действительно, пел без фонограммы. Но главным было другое — его исполнение, его поэзия». При этом он умудрялся между изнурительными песенными марафонами еще встречаться с работниками разных предприятий и студентами всяких учебных заведений. Что немаловажно — на бесплатной основе. Так, 6 октября он два с половиной часа выступал перед учащимися грозненского ПТУ и оставил в Книге почетных гостей запись: «Желаю успеха и педагогам, и детям, всем, кто хочет стать людьми». Замдиректора училища потом вспоминал, что специально для питомцев «ремеслухи» Высоцкий подобрал какой-то специальный детский репертуар. Возможно, это были недавно написанные песни для кинофильма «Иван да Марья» или баллады из «Алисы в Стране чудес»?

А однажды Владимира Семеновича заманили к себе артисты местного драматического театра, хотя это было нелегко: уставал гастролер ужасно. Но в ход была пущена тяжелая артиллерия — красотки-актрисы, которые как бы случайно оказались в первом ряду зрительного зала. Отказать женщинам Высоцкий не мог. И хотя он явился на встречу с гитарой, ни у кого из коллег не хватило совести попросить его спеть. Но Высоцкий сам прервал степенную беседу и сказал: «Сейчас я вам исполню песню, которую пел всего два раза. Единственно, я вас прошу не делать никаких записей... Эта песня о вас. Я знаю судьбу и историю вашего народа. У меня в Казахстане есть очень много друзей — чеченцев и ингушей. Я никак не мог подойти к этой теме и вот совершенно случайно «поймал» эту песню».

Это была баллада «Летела жизнь» — о трагической судьбе чеченцев, депортированных Сталиным за Урал. О том, как жизнь безжалостно коверкала людские судьбы, а люди не ломались и не желали продолжать эстафету зла, отыгрываясь на слабейших.

Я сам с Ростова, а вообще подкидыш — 

Я мог бы быть с каких угодно мест, — 

И если ты, мой Бог, меня не выдашь, 

Тогда моя Свинья меня не съест.

Живу — везде, сейчас, к примеру, — в Туле. 

Живу — и не считаю ни потерь, ни барышей. 

Из детства помню детский дом в ауле 

В республике чечено-ингушей.

Они нам детских душ не загубили, 

Делили с нами пищу и судьбу. 

Летела жизнь в плохом автомобиле 

И вылетала с выхлопом в трубу.

По воспоминаниям артиста Васамбека Наурбиева, после того, как певец замолчал, установилась почти пятиминутная тишина. Многие плакали. Ему вторит главный режиссер Чечено-Ингушского театра имени Нурадилова Руслан Хакишев: «Помню, слова и исполнение автора произвели особое впечатление на актеров, переживших ужасы депортации 1944-го. Яраги Зубайраев, Хава Хакишева и другие актеры старшего поколения не могли сдержать слез. Высоцкий, который хотел сменить тему, спеть что-нибудь жизнеутверждающее, понял: после такой песни лучше поставить точку. И отложил гитару». 

Еще раз эту песню Высоцкий опробовал на большой аудитории в 10 тысяч человек — во время концерта на стадионе ручных игр в Грозном. Шел проливной дождь, и над ним держали зонтик. Эффект был подобен разорвавшейся бомбе. Невозможно было поверить, что благодаря этому невысокому человеку с гитарой завеса многолетнего молчания над самой горестной темой Чечни, наконец, рухнула. На сцену вылетел народный артист СССР Махмуд Эсамбаев в белоснежной бурке, упал перед Высоцким на колени, закричал: «Володя, спасибо тебе!»

Хотели видеть Высоцкого в своей компании и грозненские художники. Георгий Стоцкий заключил с двумя другими пари, что сумеет залучить знаменитого барда на огонек. И у него это, действительно, получилось: Владимир Семенович пришел в мастерскую скульптора Ильяса Дутаева, а на следующий день гостил у Леонида Царицынского. Тот подарил ему картину, которая Высоцкому особенно понравилась, — «Женщина-вампир». А с ней вместе и особую реликвию — листовку из Бухенвальда, написанную на мешковине кровью заключенных. Художник сам был узником этого концлагеря и рассказал историю, которую знал доподлинно. Когда фашисты отступали, они собирались применить тактику заметания следов. Чтобы скрыть улики страшных злодеяний, приняли решение уничтожить Бухенвальд со всеми арестантами. Именно об этом кричали миру кровавые листовки, переданные из лагеря на Большую землю.

В Грозном Высоцкий многое сделал в первый раз. Например, снялся в получасовой программе местного ТВ. Центральное телевидение актера и поэта не жаловало, и это была еще одна попытка «выйти на люди», придать своему существованию в искусстве официальный статус. Сейчас этот почти 30-минутный ролик можно легко найти на видеосервисе YouTube. Но, прямо скажем, легкость эта обманчива. Чтобы мы сегодня увидели эту передачу почти 40-летней давности, кое-кому пришлось совершить то ли подвиг, то ли служебное преступление. И этот кое-кто — начальник отделения видеозаписи Грозненского телевидения Николай Воронцов.

«Фрагмент с участием Владимира Высоцкого в передаче «Телевизионная гостиная» в эфир не выдавать, видеорулон размагнитить», — гласило распоряжение по Гостелерадио ЧИАССР от 25 октября 1978 года. И все — обжалованию не подлежит. Вот тогда-то Воронцов спрятал пленку и десять лет хранил ее у себя, вдали от посторонних глаз. Казалось бы, что крамольного в этой программе, спросит обескураженный современник. Перед телекамерами сидит московский актер и ведет очень сдержанный и культурный монолог с воображаемым телезрителем: сначала об искусстве и только потом — о себе, о новом театре, о силе индивидуальности в творчестве и в жизни. И исполняет всего четыре свои песни, причем, легальные, ранее записанные на пластинку или прозвучавшие с экрана кинозала: «Мы вращаем землю», «Песенка о переселении душ», «Я не люблю» и «На братских могилах».

Но нет! Сняли, запретили, изъяли из употребления. «Размагнитили». Будто кому-то под силу было уничтожить тот магнит, которым было все, что делал Высоцкий.

Но вот что удивительно. Смотришь на Высоцкого в маленькой провинциальной киностудии и ясно понимаешь, что он очень точно оценивал шанс выхода этой программы в эфир. Шанс этот, прямо скажем, был чрезвычайно близок к нулю. Но актер и поэт держится так, будто его слушают или будут слушать многочисленные зрители. При этом зрители внимательные, вдумчивые, разнохарактерные и все-таки — единомышленники. Он обращается к каждому в отдельности и ко всем вместе. Никаких скидок на захолустье, другую культуру и, тем более, на слабую перспективу пробиться «в телевизор». Речь идет о вещах, очень важных для него самого: о силе условного театра, об авторском искусстве. О жизни, смерти. О нелюбви к подражательству, о пути артиста — своей колее.

Разговор идет на равных, без звездной снисходительности. Все — по гамбургскому счету. Только представим, как глядя через призму экрана в глаза какого-нибудь грозненского мальчика, знаменитый на всю страну артист и поэт проговаривает такой вот текст: «Есть такой спектакль у нас — «Пугачев». Действие происходит на берегу реки Яик. «Пугачев» — это драматическая поэма Есенина. И у нас нет никакого берега реки, нет никаких степей прибрежных, а есть помост из грубо струганных досок, который опускается вниз, к авансцене, к зрителям, а впереди стоит плаха. В нее воткнуты два топора. И иногда эта плаха трансформируется, накрывается золотой парчой, превращается в трон, а топоры превращаются в подлокотники. На этот трон садится императрица и ведет диалог со двором. А в это время на помосте мы, 14 есенинских персонажей. Мы играем по пояс голые, босиком, с цепью в руках и топорами. И весь этот клубок тел с каждой дальнейшей картиной все ближе-ближе-ближе-ближе подкатывается к этой плахе. И в этом есть уже какая-то поэтическая метафора, которая говорит о том, что восстание захлебнется в крови, что бунт будет жестоко подавлен. И в самом конце Пугачев вываливается из этой толпы, и голова его оказывается между двух топоров. И я думаю, что такое образное, условное решение и смерти, и всего спектакля работает гораздо сильнее. Вместо того, чтобы делать «пух!», кто-то стреляет за кулисами, ты хватаешься за сердце, отсюда выжимается краска и течет по телу. Этим уже тоже никого не обманешь — все знают, что артистов никто не убивает по-настоящему. И зрители очень рады, когда им доверяют, когда с ними разговаривают на равных».

Именно эта безоглядная искренность в отношении к людям и делу запомнилась режиссеру Чеченского драмтеатра Руслану Хакишеву. При личной встрече он имел смелость предложить «таганскому Гамлету» свою интерпретацию трагедии Шекспира. Его принц датский стал бы участником каждой сцены спектакля, а все события с другими персонажами пропускались через призму гамлетовского восприятия.

«Мне это интересно», — сказал Высоцкий. Не ухмыльнулся презрительно и не свел все на шутку. Напротив, заговорил о возможности поставить такую пьесу во время гастролей грозненского театра по стране. А он, Владимир Высоцкий, ездил бы с труппой как «приглашенный» принц... Этим планам не суждено было сбыться. Всего через год Высоцкий, как и его Гамлет, ушел туда, где «дальше — тишина». Но какие крылья, пусть и ненадолго, выросли за спиной режиссера из Грозного! Не осадить другого своим величием, не придавить масштабом, ведь этот тоже талант. Этот великий дар человечности чувствовали все, кому посчастливилось с ним соприкоснуться или просто подойти ближе.

«Из чего складывался магнетизм его личности? — размышляет Руслан Хакишев. — Вот то, что отложилось в моей памяти. Владимир был предельно честен во всем. В нем не было озлобленности опального барда, наоборот, ко многим вещам он относился с юмором. Не любил, когда его хвалили в лицо. Помню, во время встречи кто-то восторженно отозвался о его исполнении роли Хлопуши в спектакле «Пугачев». Высоцкий опустил взгляд — никакой реакции. Он был исключительно прямой человек. Да и сам не терпел двусмысленностей, неискренности от кого бы то ни было. Рядом с ним нельзя было фальшивить, например, изображая из себя светского льва. Он мгновенно реагировал как на отталкивающие для него моменты, так и на то, что его заинтересовало в собеседнике. На идею, образное выражение, на какую-то крупицу чего-то нового, необычного. Его взгляд становился цепким, в нем что-то срабатывало, словно запоминая и откладывая какую-то деталь увиденного в творческую лабораторию».

В 1978 году Высоцкий дал редкое, если не единственное в жизни интервью. Оно увидело свет в пятигорской газете «Кавказская здравница». На просьбу журналиста Рафаэля Агаханова обозначить свой девиз Высоцкий ответил, не задумываясь: «Хочу людям добра». Вот так просто. Но кто из «больших людей», облеченных властью, избалованных популярностью или утомленных богатством, способен сегодня на эту простоту высшей пробы? В новом веке именем Высоцкого названы улицы, корабли, горные пики, астероиды и цветы. О нем пишут, снимают кино, его, наконец-то, издают большими тиражами. В горном селении Тегенекли на средства альпиниста Хусейна Залиханова, бывшего инструктором съемочной группы фильма «Вертикаль», открыт музей имени «радиста Володи». А в прошлом году по соседству с музеем, на высоте двух тысяч метров, поставили памятник — прямо у речки Баксан, где он нечаянно утопил обручальное кольцо. Случай тут же обернулся символом: в то время семейная жизнь с актрисой Людмилой Абрамовой уже трещала по швам.

Скульптурный портрет Владимира Высоцкого создал заслуженный художник РФ Александр Аполлонов, известный как автор монументов другим выдающимся персонажам отечественной истории. Если говорить совсем начистоту, то и высокогорный памятник Высоцкому открыли, как принято говорить на современном канцелярите, «в рамках» всероссийской акции. По проекту мецената Михаила Сердюкова «Аллея славы» скульптуры в честь знаменитых россиян устанавливают по всей стране. Но Высоцкий, как и прежде, не вмещается ни в какие рамки и не вписывается ни в какие акции — даже самые правильные. И это хорошо, что новый памятник поэту с гитарой стоит высоко, выше прочих.

Я хвалился косою саженью — Нате смерьте! —

Я не знал, что подвергнусь суженью

После смерти, —

Но в обычные рамки я всажен —

На спор вбили,

А косую неровную сажень —

Распрямили.

Нам, действительно, придется задрать голову, чтобы взглянуть на него. Чтобы вспомнить, каким должен быть человек. Не случайно под видеопередачей, так и не состоявшейся на чечено-ингушском ТВ, простой русский майор Гаврилов, зайдя на YouTube, написал в комментариях: «Такие люди, как Владимир Семенович, делали больше для сближения народов, для мирного сосуществования, чем вся пропагандистско-политическая машина. Слава Богу, что вообще был такой человек! Слава Богу, что был такой поэт! Жаль, что сейчас таких нет». 

Ну чем не глас народа? Ведь Высоцкий, не отмеченный при жизни ни одной наградой, и вправду был и остается народным артистом.