«Разделяй и властвуй» Альфреда Розенберга. В имперской политике рейха Кавказу отводилось стратегическое значение моста между метрополией и Индией со своего рода «бензоколонкой» на этом пути в виде нефтяных месторождений Майкопа, Грозного и Баку. В докладной записке «О преобразовании Кавказа» от 27 июля 1942 года рейхсляйтер Адольф Розенберг писал: «Задача Кавказа прежде всего является политической задачей и означает расширение континентальной Европы, руководимой Германией, от кавказского перешейка на Ближний Восток».
Специфика Кавказа, по словам Розенберга, заключалась в чрезвычайной пестроте населения: «Историческое развитие показало: кавказские племена так разнообразно развились в смысле расы, традиций и религии, что о едином кавказском народе не может быть и речи. Горный характер страны усилил грани между этими народностями, а не помог объединению, которому скорей способствуют большие долины». Однако ни одна из народностей не обеспечивала себе самостоятельного существования на продолжительное время. Все могли развиваться лишь под защитой великой державы, которая «не намерена вмешиваться во внутренние дела отдельных народов, не имеет никаких культурных и религиозных миссий, а наоборот, намерена охранять и поощрять своеобразие отдельных народов». Такой державой и должна была стать Германия, а сохранение своеобразия отдельных кавказских народов в свою очередь вполне соответствовало германским интересам.
На Кавказе планировалось создать пять больших управлений: Грузию, Азербайджан, Горную страну (Горный Кавказ или Горский комиссариат), Кубань, Терек, а также два меньших, окружных — Армению и Калмыкию. По экономическим признакам и численности населения они находились между главными и областными комиссариатами. В Грузии в качестве комиссариатов выделялись Аджария, Абхазия, Южная Осетия, в Азербайджане — Нахичевань, в Армении — Горный Карабах. Горную страну с центром во Владикавказе предполагалось раздробить на зондеркомиссариаты: Дагестан, Чечено-Ингушетию, Северную Осетию, Кабардино-Балкарию, Карачаево-Черкесию, Адыгею и Кара-Ногайскую область. Признавалось возможным удовлетворение требований отдельных народностей о собственном самоопределении — например, распад Чечено-Ингушетии на Чечню и Ингушетию.
Адольф Розенберг подчеркивал «естественную культурную склонность к туркам» азербайджанцев, «на языке которых они разговаривают». Напротив, армяне «в качестве христиан испокон веков являются» их врагами. Особое внимание рейхсляйтер уделил «со всех сторон угрожаемой Грузии», которая, находясь между враждебными ей азербайджанцами, дагестанцами и армянами, «не является достаточно сильной для господства над остальными народами». Вследствие этого «она может повести политику исключительно германской ориентации, так же, как, вопреки своей враждебности России, она была вынуждена по военным причинам до этого вести прорусскую политику». Розенберг надеялся, что Грузия станет «сильнейшим опорным пунктом скрытого германского господства на Кавказе», и считал выгодным разместить в ней столицу рейхскомиссариата, тем более что «грузины являются самым интеллигентным и сильным народом Кавказа».
Гораздо хуже рейхсляйтер представлял себе ситуацию на Северном Кавказе. В записке «О преобразовании Кавказа» он отмечал: «На севере Грузии находятся малые горные племена Кавказа, суть и развитие которых требуют тщательного изучения». В другом документе Розенберг говорил о «кубанской и терской народностях», возникших в результате смешения «поселенцев и других разных народов бывшего царского государства и местных горных народностей Кавказа». В целом он считал, что разграничение всех кавказских «племен и народностей между собой и поощрение существующих между ними противоречий и ненависти облегчило бы немецкому командованию господство над ними».
Полумесяц и свастика. Для прояснения ситуации еще накануне вторжения иностранный отдел абвера начал массированную вербовку агентов в среде армянских (партия «Дашнакцутюн»), азербайджанских (партия «Муссават») и грузинских («Шамиль») эмигрантов. В марте 1941 года майор абвера Бертольд Шульце-Хольтус под именем туриста доктора Бруно Шульце приехал в СССР. В его задачу входил сбор сведений о местности, расположенной по оси Москва — Харьков — Ростов-на-Дону — Грозный — Баку. Шульце-Хольтус прекрасно знал русский язык, так как еще в Первую мировую войну побывал в русском плену.
В середине июня Шульце-Хольтус, уже будучи в северном Иране, попытался забросить на Кавказ, в район Кировокана (нынешняя азербайджанская Гянджа), диверсионную группу в составе шести человек. Но ту вычислили советские пограничники и расстреляли ее еще на подходе. Все шестеро с различными ранениями убрались обратно.
Опытнейший диверсант нарисовал портрет макрорегиона настолько ярко, что через два года его забросили уже через Хребет в Персию, где тот через свои азербайджанские каналы под видом муллы с крашеной хной бородой пытался поднять восстание среди кашкайских племен против контролирующих страну англичан. Шульце-Хольтус настолько хорошо знал местные языки, обычаи, религию, что даже читал по Джамэ (на фарси) молитвы по пятницам в Исфагане.
В июне 1942 года по его настоянию и за счет германских средств кашкайский вождь Наср-Хан сформировал 20-тысячную кавалерию, готовую обрушиться как на Тегеран, так и на южные пределы Советского Союза. Планам не суждено было осуществиться из-за совместной оккупации СССР и Англией Ирана и их активной деятельности по нейтрализации резидентуры абвера в этой стране.
На Северном Кавказе еще до начала войны существовало серьезное повстанческое движение, главным образом в чеченских и дагестанских горах (организации Магомет-Хаджи Курбанова, Идриса Магомадова, Хасана Исраилова, Майрбека Шарипова). Абвер не придавал ему большого значения, отдавая себе отчет в том, что подразделения НКВД рано или поздно абреков переловят. Только в 1940 году органы госбезопасности арестовали и осудили свыше тысячи боевиков. Однако в Турции пытались без особого успеха взять инсургентов под свою опеку.
В 1941 году после провала блицкрига абвер реанимировал вопрос установления контактов с националистическим подпольем Кавказа с организацией ряда восстаний в тылу РККА. Для этого было создано несколько спецподразделений. Как пишет исследователь Алексей Безугольный, в октябре 1941 года в 5 км от города Нойхаммера был сформирован батальон специального назначения Bergmann («Горец») под командованием доктора политических наук Теодора Оберлендера (будущего министра в правительстве Конрада Аденауэра в послевоенном ФРГ). «Он насчитывал 1,5 тысячи человек, разделенных на пять рот. Уроженцы Северного Кавказа составили 2-ю роту, в остальных служили армяне, азербайджанцы и грузины», — отмечает Безугольный.
В задачи спецназа входили захват ключевых пунктов макрорегиона, поставки оружия горцам, диверсионные акты.
Взломанные ворота. Но для начала спецназу абвера необходимо было пробиться на Северный Кавказ, куда осенью 1941 года немцев не пустили у Ростова-на-Дону, отбросив наступающие части 1-й танковой армии. Как пишет английский исследователь Дон Миллер в своей монографии «Коммандос: формирование, подготовка, выдающиеся операции спецподразделений», «солдаты «Бранденбурга», переодетые в чужие мундиры, неоднократно изображали из себя раненых или колонны снабжения. Кроме того, они пользовались формой железнодорожников, шахтеров, притворялись почтальонами, сторожами и даже гражданскими беженцами. Ими неоднократно совершались военные преступления».
Как раз одна из рот спецназа полка «Бранденбург-800» под командованием Отто Клауса, переодевшись в советскую форму, пыталась захватить Ростовский железнодорожный вокзал, расстреляв организовавшего эвакуацию руководителя СКЖД Алексея Нецветая, но была полностью уничтожена подразделением НКВД. Другая группа лейтенанта Зигфрида Граберта 18 ноября 1941 года на пяти грузовиках с фальшивыми документами въехала в Ростов и устремилась к мосту, пытаясь его занять. Но охранявшая мост команда НКВД НКПС в легенду не поверила и завязала бой с диверсантами, в ходе которого вся группа была ликвидирована. Лишь через полгода натиск на Юг вермахта возобновился, и тогда Канарис вновь вынул из рукава свой диверсионный козырной туз.
Для того чтобы взломать «ворота Кавказа», вновь понадобился спецназ абвера. В июле 1942 года в ходе наступления вермахта на Ростов и Сталинград активизировалась диверсионная деятельность абвера на Юге. 8-я рота 3-го батальона «Бранденбург-800» получила приказ захватить один из двух мостов через Дон в районе Ростова и железнодорожную насыпь к нему. Добиться того, что не получилось в ноябре 1941 года.
24 июля диверсионная группа на надувных лодках попыталась десантироваться на железнодорожный мост, но была отбита огнем охранявших его подразделений НКВД. Лишь со второй попытки, понеся огромные потери, абверовцы захватили мост. Однако ненадолго. Чуть позже оба ростовских моста разбомбила советская авиация.
Дранг нах Зюден. Путь на Юг был открыт. Диверсантам абвера ставились новые задачи. С их помощью была проведена предварительная операция «Транскаспийские народности». По данным немецкого историка Юлиуса Мадера, «на трофейном бомбардировщике дальнего радиуса действия отряд агентов-инспираторов был заброшен в район Каспия для подготовки и обеспечения вооруженного восстания транскаспийских народностей СССР». Вряд ли «инспираторы» добились ощутимых успехов, так как мятежи быстро подавили, а о спецназовцах больше не было ни слуху ни духу.
За ними была заброшена целая рота из Bergmann с целью организации восстания, но в течение трех месяцев она была полностью уничтожена. В августе в нефтяном бассейне возле Грозного была сброшена на парашютах группа из 25 человек под командой обер-лейтенанта Ланге, но ее расстреляли еще в воздухе. Сам Ланге уцелел, укрылся у местных коллаборационистов и через несколько месяцев вернулся к своим.
Интересно, что для эффективности эта группа впервые в практике применяла приборы для бесшумной стрельбы, арбалеты и прицелы ночной стрельбы. Кроме оружия, боеприпасов, продовольствия, группа была оснащена альпинистским снаряжением, палатками, картами-двухверстками и коротковолновой переносной радиостанцией.
Стратегическими задачами вермахта в летнюю кампанию 1942 года являлись захват и сохранение кавказских нефтепромыслов и нефтеперегонных заводов. Для этого была организована операция «Шамиль». Подразделение из 62 диверсантов (русскоязычных прибалтийских и судетских немцев) лейтенанта, барона Адриана фон Фелькерзама, переодетого в форму майора государственной безопасности, и лейтенанта Эрнста Прохазки на трофейных ЗИСах пробралось в Майкоп.
Историк Евгений Кринко пишет: «Вечером 8 августа они взорвали городской узел связи и вывели из строя все линии связи. Затем захватили телеграфную станцию. На все запросы передавался один ответ: «Город оставлен. Телеграф прекращает свою работу!» На следующий день Фелькерзам, перемещаясь по городу, вносил путаницу и деморализацию в действия его защитников, рассказывая о том, что Майкоп скоро будет обойден, а им следует как можно быстрее оставить позиции и уходить. Другие диверсанты имитировали взрывами гранат артиллерийский обстрел, стремясь вызвать панику».
8-я рота 2-го батальона «Бранденбург-800» под командой лейтенантов Прохазки и Зойберлиха, перемещавшихся на четырех грузовых автомобилях, захватила стратегически важный мост через реку Белая. Когда их остановил советский генерал, те объяснили, что движутся на усиление охраны моста. Прибыв на место, диверсанты ликвидировали охрану моста и удерживали его до подхода немецких войск. В завязавшемся бою был убит командир роты лейтенант Прохазка.
Историк Сергей Чуев пишет о «дагестанской группе лейтенанта Иогансена», которая предназначалась к заброске в районе Баку, но использовалась для разведки переднего края Красной армии в районе Моздока и Пятигорска. По его данным, в сентябре 1942 года на территорию Чечено-Ингушетии была заброшена группа из 12 человек под руководством унтер-офицера Реккерта.
Впрочем, своих целей абвер не добился. Ни грозненские, ни тем более бакинские промыслы так и не были взяты вермахтом, а в Майкопе нормальную работу немцы восстановить просто не успели. В своей основной массе народ Северного Кавказа за оккупантами не пошел, а воевал на фронтах в Красной армии. По данным СМЕРШ, только в январе-ноябре 1942 года сотрудники советской контрразведки выявили и обезвредили 170 агентов абвер-1 и абвер-2, действовавших на северо-кавказском направлении.